Старый порядок и революция

Я обещал рассказать о положении этого сборщика. Предоставим слово сословному собранию провинции Берри, проходившему в 1779 г. Его нельзя заподозрить в пристрастности, ибо оно состояло главным образом из привилегированных лиц, избранных королем и не плативших тальи. «Поскольку избежать обязанностей сборщика хотят все, то нужно, чтобы все поочередно брали на себя эти обязанности. Таким образом, взимание тальи каждый год вверяется новому сборщику безотносительно к его способностям и порядочности, и потому в составлении списков всякий раз отражается характер их автора. Сборщик привносит в эти списки свои страхи, свои слабости или свои пороки. А как иначе, впрочем, может он исполнять свою задачу? Ведь он действует впотьмах, потому что кто знает точно размеры богатства своего соседа и его отношение к богатству другого соседа? Тем не менее мнение сборщика тальи имеет решающее значение, и за поступление сборов он несет ответственность своим имуществом и своей головой. Обычно в течение двух лет он тратит половину своего времени на беготню по налогоплательщикам. А если сборщик не умеет читать, то он должен найти среди соседей кого-либо себе в помощь».

Несколько ранее Тюрго говорил о другой провинции: «Сия должность повергает в отчаяние и почти всегда разоряет того, на кого она возлагается. Таким образом, все зажиточные сельские семьи поочередно ввергаются в нищету»48.

Между тем этот несчастный был наделен громадной властью. Он был тираном в той же мере, в какой был и жертвой. Исполняя разоряющие его полномочия, он был способен разорить и членов общины. Упомянутое выше провинциальное собрание продолжает: «Предпочтение, выказываемое своим родственникам, друзьям и соседям, ненависть и желание отомстить своим врагам, потребность в покровителе, боязнь обидеть зажиточного работодателя подавляют в его душе чувство справедливости». Страх часто делает сборщика безжалостным; в некоторых приходах он появляется только в сопровождении солдат и судебных исполнителей. «Когда он ходит без судебного исполнителя, — пишет интендант министру в 1764 г., — налогоплательщики отказываются ему платить». «В одном только округе Вильфани, — говорит нам гиенское провинциальное собрание, — насчитывается сто шесть служащих и прочив клерков, занятых рассылкой исполнительных листов, и все эти чиновники вечно заняты».

Во избежание насильственного и несправедливого обложения французский крестьянин XVIII века действует подобно средневековому еврею. Он притворяется бедняком даже тогда, когда по воле случая таковым не является. Зажиточность пугает его и не без основания. Веские доказательства тому я нашел в одном документе, исходящем на сей раз не из Гиени, а из местечка, расположенного в сотне лье от нее. Земледельческое общество Мэна в своем докладе заявляет, что оно намерено раздать скот в виде наград и поощрений. «Но, — говорится в докладе, — оно было вынуждено отказаться от своих намерений из-за боязни опасных последствий низменной зависти к получившим награды. Кроме того, вследствие произвольного распределения податей награжденным были бы причинены неприятности и притеснения в последующие годы».

Действительно, при существовавшей в то время системе сбора податей каждый из налогоплательщиков был постоянно и непосредственно заинтересован шпионить за своими соседями и доносить сборщику о приросте их богатства. Эта система всех приучала к зависти, доносительству и ненависти. Можно подумать, что описанные события происходили во владениях какого-нибудь раджи из Индостана.

Но в то же время во Франции существовали области, где налоги взимались надлежащим образом и милостиво. То были провинции со штатами49. Правда, этим провинциям было предоставлено право самим взимать налоги. В Лангедоке, например, талью собирали только с земельной собственности, и ее размер не изменялся в зависимости от зажиточности собственника. В качестве твердой и всеми ясно видимой основы талья здесь имеет тщательно выполненный и возобновляемый каждые тридцать лет кадастр, земли в котором распределены по трем разрядам в соответствии с их плодородием. Каждый налогоплательщик заранее точно знает свою долю налога, которую ему предстоит выплатить. В случае неплатежа ответственность несет он один, точнее говоря, его поле. Если он сочтет себя обиженным в определении размеров его податей, то всегда имеет право потребовать сравнения его квоты с квотой любого другого жителя прихода, на которого он сам укажет. Сегодня мы называем это требованием пропорциональной уравнительности.

Как видим, я только что описал правила, каковым мы следуем в наши дни. С тех давних пор мы ничуть не усовершенствовали их, а только распространили на всю территорию. Здесь уместно будет заметить, что хотя мы и заимствовали у правительства Старого порядка форму нашего управления, во всем остальном мы остерегались подражать ему. Наши лучшие методы управления мы унаследовали не от него, а от провинциальных сословных собраний.