Старый рыцарь

Кабан оказался действительно небольшим. Он только вышел из отроческого возраста, так что Фолкмар надеялся, что мясо у него окажется нежным. На удивление, Дуг хорошо его освежевал, выпотрошив внутренности и аккуратно срезав шкуру. Мальчишки Псового переулка хорошо умели обращаться с ножами, но кабаны в Аоэстред забредали довольно редко и никто из них, наверняка, не знал беспризорного ножа. Этот покоился на толстой ветке, перекинутой через две такие же, похожие на рогатки и воткнутые в податливую землю. Под ним дымился костер из еловой коры и жир капал в огонь, еще больше его распаляя. В воздухе повис терпкий запах дыма и поджаристого мяса. Молодость всегда попадает во всякие передряги, и иногда это оканчивается вертелом над костром. Что ж, и это тоже жизнь — подумал Фолкмар, оттягивая нижний, потайной карман сумки на Чемпионе.

— Если вы ищите орешки, то я их съел.

«Все-таки нашел».

— Вы долго спали, сьер, я проголодался. Солонина была противная и от нее у меня болел живот.

Фолкмар нащупал твердое стекло бутылки и облегченно выдохнул. «Все-таки не нашел».

— Откуда вы ее вытащили, сьер? — нахмурился Дуг, вытягивая шею и пытаясь заглянуть за вставшего к нему спиной наставника.

— А этого тебе знать не положено. Иди-ка, сбегай за водой, или хочешь, чтобы мы жевали всухомятку?

Кабан оказался мягким. Слабые зубы Фолкмара были благодарны за такое мясо. Дым отгонял мух и комаров, нутро согревало бренди. Небо затянули тучи, в воздухе чувствовался застой. Так обычно бывало, когда к вечеру собирался дождь.

— Ты сказал, что сьел все орешки. Стало быть, этого кабана Чемпион наказал не сразу?

— Прошла целая ночь, потом день, потом еще одна ночь, а потом он получил копытом в лоб, — оторвавшись от сочного мяса, Дуг облизал жирные пальцы. Пусть он и не умел считать луны, зато прекрасно прикидывал монеты и одолженные у местных лоточников пирожки.

Значит, прошло почти две луны — заключил Фолкмар. К тому же, Дуг сказал, что тракт опустел. Наверное, турнир вот-вот начнется, и он уже не успеет к первому паломничеству в шатер Отверженного. Но, может, его пустят и позже?

— Я же говорил, что мои сны правдивые, — с довольством проговорил мальчишка, — Вот вертел, и вот кабан. А вы мне не поверили. Не поверили, так ведь?

— А больше тебе ничего не снилось? — почему-то с надеждой спросил Фолкмар, он и сам не знал, почему, — Может, что-то про турнир? Там случится что-нибудь?

Дуг отрицательно покачал головой.

— Нет, сьер, не снилось.

— А мне снилось, — с грустью ответил Фолкмар, залпом осушив бутылку. Плечо болело, но, удивительно, не так сильно, как он ожидал, — Это тоже в какой-то мере правдивый сон. Только не о будущем, а о прошлом. Мне он частенько снился и каждый раз бывает по-разному. Что-то меняется, что-то уходит… а что-то появляется. В этот раз я вспомнил куклы, — задумчивый старческий взгляд пытался вглядеться в дым, будто хотел разглядеть за ним нечто большее, чем горящие угли, — Но итог всегда один. И я не помню их лиц, ни одного из них…

Может, он все-таки вспомнил хотя бы Зоркого? Нет, он не был уверен, что это действительно его лицо, а не воспаленное воображение.

Фолкмар принялся снимать нагрудник, подсказал Дугу, как ему помочь. Оруженосец должен уметь такие вещи, не вечно же ему справляться одному. Без стали на груди стало легче дышать и боль как будто стала меньше.

— Иногда вы что-то говорили. Я склонялся ухом прямо к вашим губам, но почти ничего не разобрал. Вы шептали чьи-то имена, и еще звали Ницеля.

— Ах, да… старина Ницель. Нет, его не было в моем сне. Но сон о том, что случилось по-настоящему, и вот в настоящем он все же был. Это я уже помню хорошо, без всякой забывчивости. Я нашел паренька вместе с остальными, в пещере. Ему было столько же, сколько тебе сейчас. Не знаю, что с этими людьми хотели сделать, наверное, ничего хорошего. Мальчик не помнил ничего из прошлого, кроме своего имени. Ему некуда было пойти, и он пошел за мной.

— Значит, вы хороший человек, сьер. Вы и меня взяли.

— А молодость все спешит делать выводы, — покачал головой Фолкмар, — Я же был мертв, совершенно. Как же ты проверял, если не заметил?

— Вы были без сознания, сьер, но ваша кожа оставалась теплой, а потом стала горячей, как уголь. Появился жар, но под кожей текла кровь, потому что она дрожала. Кожа всегда дрожит, если бьется сердце. Я же говорил, что проверял.

«Какой упрямый мальчишка… ни за что не хочет верить в мое проклятье. Может, оно и к лучшему».

— Если и так… не боишься, что я умру от какой другой хвори или от старости?

— Вы крепкий, сьер, как эти дубы в роще. И дух у вас крепкий. Курт всегда говорил, что только крепкий духом переживает еще одну весну. Вы пережили так много весен, что и мне нечего бояться.

«В таком случае, ты бы боялся, что сам умрешь от старости, так и не сделавшись рыцарем, как Ницель. Эх, Дуг, такой доверчивый и такой упрямый. Вот только это прозвище уже занято мной. Подыщи себе что-нибудь другое».

— А ведь у меня скоро именины, — горько улыбнулся Фолкмар, — Сотня лет.

Дуг взглянул на Фолкмара задумчиво.