Старый рыцарь

— Сам он не пришел. Никого не пускают, он решил, что ему будет грустно идти сюда. Сьер ушел в таверну, чтобы немного развеселиться.

— Но ты здесь, мальчик-не-воин.

Дуг кивнул.

— Так чего же ты ждешь?

— Никого же не пускают…

— Прошмыгнул, когда ветер стены унес, — подошел высокий рыцарь в вороненых доспехах, с большим серебряным месяцем на груди. Он неуклюже поправил и без того ладно сидящий шлем. Он признал в Каллахане оторна, хоть тот и стоял в пыльной одежде, только с дороги, — Вердан Карриган, начальник стражи, — представился мужчина, — Насилу поймали, шустрый малец. Верховный оторн приказал никого не трогать, вот и ходят толпами тут, но этот самый наглый оказался. Прикажете высечь?

Все бреши в стенах храма сладили, стража начала занимать свои места, выстраивая забор из живой стали, обнимающей два временных храма. Под натиском ветра те казались живыми, будто дышали, вздымая шелковую грудь.

— Они просто делают, что должны. Не стоит винить их, — Каллахан ответил не начальнику стражи. Оторн задумчиво рассматривал живую преграду, молчаливую и строгую. Несколько солдатов обходили маршрут, так внимательно, будто вокруг развернулась осада, а не праздник, — Пропустите его.

— Пропустить? — поразился строгий начальник, у которого было настолько строгое лицо, что, казалось, его лоб вот-вот лопнет от напряжения, — Но верховный оторн отдал четкий приказ — никого не пускать. Внутрь смогут войти только воины, которые участвовали в турнире, а до того на территории храма не должно быть никого, кроме стражи и бдящих клириков. В храме отверженного потухли свечи, скоро придет ихсан, чтобы зажечь их. Его я пропущу, а мальчишку не пропущу.

— Дети отличаются от взрослых, от молодых и старых, — оторн Каллахан спрятал ладонь в запахнутый на груди серый плащ, вернулась она с печатью в пальцах. В этот самый момент его глаза начали светиться слабым белесым светом, маленькие языки пламени заполнили глазницы. Вердан Карриган сделал шаг назад, ведь у него закружилась голова. Насилу удержав равновесие, он сглотнул нутро, подступившее к горлу, — В их глазах отражается истина, вы слышали это от верховного оторна? Ведь это его слова. Пропустите дитя, от него не будет никакого вреда, — не став дожидаться, пока Вердан обретет снова ясность ума, Каллахан взглянул на Дуга, — Иди.

Тот тут же дал деру. Бьют палками — уворачивайся, глядят в упор — подожди, не бери, возьмешь, когда отвернутся, а если дают дорогу — беги. Этим правилам Дугласа научили улицы Псового Переулка. Сейчас он бежал со всех ног, и не важно, что происходило позади.

— Для оторнов найдется и другая работа, кроме того, чтобы все время запрещать. Со мной пленники, совершившие дурное. Сейчас ночь, но солнце взойдет, и на рассвете состоится суд.

Вердан смотрел на оторна, будто видит его в первый раз. Медленно кивнув, заторможено, будто не совсем понимая, что происходит, он спросил:

— До рассвета еще много времени, прикажете позвать подкрепление? Преступники нуждаются в охране.

Каллахан обернулся, взглянув на двух спешившихся рыцарей рядом с красивой пегой кобылкой:

— Нет, — ответил он, — В этом нет нужды.

А Дуг бежал. Сбоку хлопнул пологий палантин двери, дунув в лицо свечным воздухом. Волосы на голове Дуга взлетели вверх, став похожими на взъерошенное сено. Он прошел внутрь. Округлый хлам приглушенно шелестел стенами, воздух вился под куполом. Свечи вытягивали пламя. От резкого порыва ветра половина из них потухло. Дугу это не понравилось.