Старый Свет. Книга 1. Поручик

– Что, ваше благородие, крепко нас здесь прижали? – Третий товарищ по несчастью, ефрейтор-сапер, был безоружен, но присутствия духа не терял.

– Прижали… Все выходы под прицелом держат!

– Да какие тут выходы? Ворота вот эти и дверца, через которую мы сюда попали! Может, через завод попробуем?

За окном началось какое-то шевеление, я резко высунулся, пальнул пару раз из револьвера в движущиеся фигуры и спрятался. Сапер подал мне продырявленную фуражку, я отряхнул ее от пыли, вдохнул глубоко и сказал:

– Можно и через завод. Если только нас там не ждут. – Я еще раз вдохнул и сморщился: – Чем так воняет?

Сапер сделал пару движений ноздрями:

– Трупом воняет. Давнишним, – потом махнул рукой и, пригибаясь, когда бежал мимо оконных проемов, направился к двери, которая вела в основной корпус завода.

Корнет посмотрел на меня совершенно безумными глазами:

– Они нас убьют? Они нас повесят за ноги? Поручик, не молчите! Поручик, почему они нас так ненавидят? Почему они нас хотят убить?

Его кавалерийский мундир был испачкан и порван в нескольких местах, высокие сапоги потеряли положенный блеск и были покрыты толстым слоем пыли.

– Мы для них – оккупанты. Им не за что нас любить, – ответил я. – В этом городе никогда не было имперской власти. Ни-ког-да.

– Какого черта тогда мы здесь делаем, а, поручик? – корнет был совсем плох, и с этим надо было что-то делать.

– Какого черта? Выполняем приказ его высочества, корнет! – Я повысил голос: – Вста-ать! Смир-рна! Повторите присягу военнослужащего вооруженных сил Империи!

– Я торжественно клянусь чтить и защищать… – начал он.

Я привалился спиной к стене и начал считать патроны. Корнет закончил повторять слова присяги:

– …то пусть меня покарает Бог и имперские власти, на верность которым я присягнул.

– Двадцать семь. Не густо. У вас сколько?

– Что? – Корнет немного пришел в себя, перестал истерить и собрался.

– Патронов сколько?

– Четыре в барабане и двенадцать запасных.

– Маловато…

Вдруг створка ворот приоткрылась, и внутрь забежали трое, в гражданской одежде, но вооруженные. Корнет заметил их первым и всадил все свои четыре патрона в крепыша с обрезом. Стрелял он метко, так что крепыш упал и заорал благим матом.

Двое тут же спрятались за какие-то ящики, так что я совсем потерял их из виду.

– Перезаряжайте, корнет! – скомандовал я и потихоньку стал пробираться к позиции противника.

Пришлось укрываться за кучами строительного мусора, ржавыми станками, какими-то железяками. Оставались две короткие перебежки, когда из-за ящиков высунулась голова в кепке, внимательно вглядываясь в полумрак цеха. Я перекатился за большую деревянную катушку, на какие обычно наматывают высоковольтный кабель.

Противник среагировал мгновенно – револьверная пуля ударила туда, где я был за секунду до этого. Черт!

Пока один из врагов, высунувшись по пояс из-за укрытия, пытался выцепить корнета, второй ползком стал двигаться в мою сторону. Я видел его в щель между досками катушки, а он и не подозревал о моем местонахождении.

Враг прополз мимо, на расстоянии вытянутой руки, и я в деталях рассмотрел его поношенный вельветовый пиджак, штаны в полосочку, стоптанные подошвы сапог. В руках он держал карабин той же модели, что использовали и мы.

Револьвер два раза дернулся в руке, и под врагом расплылась лужа крови. Он умер, не издав ни звука.

Парень с револьвером за ящиками понял, что остался один, матюгнулся и попытался отступить к приоткрытым воротам. Ему это удалось, но корнет успел метким выстрелом продырявить ему ногу, так что последние шаги он преодолел с дикими воплями. Оказывается, в кавалерии еще и стрелять учат!

– Поручик! Что дальше?

– Собрать оружие и боеприпасы.

Корнет бросился к подстреленному им крепышу и принялся шарить у него по карманам. Вынув откуда-то заляпанную кровью горсть патронов, он переменился в лице и его вырвало.

Когда спазмы прекратились, корнет проговорил:

– Я до этого никогда… В людей…

– М-да… Давно в действующей армии?

– Неделю…

– Молодцом держишься. Протри патроны, если не хочешь, чтобы ствол оружия разорвало.

Корнет кивнул и какой-то тряпкой стал вытирать патроны от крови.

Я подобрал карабин, вытянул из карманов пиджака убитого две запасные обоймы. Во внутреннем кармане лежала фотокарточка: убитый мной парень, какая-то женщина в платье с передником и мальчишка, белобрысый, стриженный под бобрик и лопоухий. Семейный был, черт побери! В этот момент приоткрылась дверь, ведущая из цеха в главное здание завода.

– Ваше благородие, вы живы?

– Живы, ефрейтор. Что там у тебя?

Сапер, переступая через нагромождения металлического хлама и хрупая сапогами по строительному мусору, подошел поближе, и я протянул ему карабин:

– Справишься?

– Разберемся, – сказал он и щелкнул затвором. – Там можно пройти, но вонь такая, что блевать тянет.

– Жить захочется – потерпим. Корнет!

Кавалерист, все еще с бледным лицом, подбежал к нам. За окном раздались крики:

– Смерть имперским оккупантам! Мы вас за ноги подвесим! – Акцент был жуткий, надо сказать.

– Н-надо поскорее отсюда выбираться, – проговорил корнет и щелкнул барабаном револьвера.