Стас. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление. Книга 2.

Вот Глава не может понять, что после того кошмара, что мы там увидели, не сразу придешь в себя. Хорошо, что хоть в команде не было женщин — без их истерик мы бы там не обошлись.

— Ещё по пути к нему пристали к малому островку, точнее скалам, которые образовали внутри своего нагромождения бухточку всего метров в двадцать-тридцать диаметром, и с таким сложным входом, что не передать. Да и мы туда забрались только потому, что у двоих из экипажа прихватило живот, и были просто вынуждены для этого искать берег. А на водной глади покачивалась находка — шикарный, небольшой стеклопластиковый моторный катер белого цвета. И в качестве 'ложки дегтя', как вы русские говорите — в нем идеально пустые баки под топливо. Сделав свои дела, покрутились-поискали на берегах островка бочку или хотя-бы пару полных канистр, и не найдя ничего, ушли. Решили тогда — дома доложить о находке, и взяв что заливать в бак, вернуться на следующий день.

А потом мы добрались, и к нашему счастью незамеченными, к 'Находке', мы так назвали тот остров — не зная ещё какие кошмары нас там ждут.

— Ну и что же вас так напугало?

— Сначала, ещё на порядочном расстоянии от него услышали звуки барабанов, примерно такие, как показывали в фильмах о дикарях Африки или Южной Америки по телевизору. Там-татам-там-та-та-там-там-татам. Примерно вот так, но чаще и громче. От радости, что ещё нашли людей, чуть не кинулись сразу искать, где же они, эти 'Там-тамы'. Но на наше счастье, уже почти у самого берега услышали страшный далекий крик нечеловеческой боли. Мы вдвоем высадились, а третий с лодкой спрятался под нависающей береговой скалой, откуда неплохо был виден пляж. Это мы потом, когда убегали, смогли рассмотреть, и порадоваться тому, что нас сразу подобрали.

На большой поляне, где-то метрах в трехстах от берега, куда мы подобрались, скрываясь за пальмами и всякими кустами, меж двух деревьев стоял растянутый за поднятые вверх руки белый человек, весь в крови, который почти уже не кричал, а только хрипел. А стоящий сзади разукрашенный негр в это время вёл ножом его по спине и плечам, а потом с ещё живого начал сдирать кожу. Как мы не обгадили кусты перед нами, до сих пор не знаю, но удержались.

Чудом смогли отвести взгляды от того кошмара, и осмотреться вокруг. По краю поляны сидело десятка два, может больше, черных, которые в такт ударам нескольких барабанов били в ладоши. Барабанщики сидели с левой от нас стороны, а справа, чуть в стороне, почти возле сидящих кругом негров, на коленях стояло ещё трое белых, среди них одна женщина — её выдали длинные волосы, которых охраняло шестеро бойцов, двое из них стояли с помпами, один с винтовкой, а остальные были вооружены обычными копьями. Мы уже хотели кинуться в бой, глядя на тот ужас, что творился на поляне, но смогли перебороть себя — что можно сделать с одной винтовкой и парой пистолетов против больше трех десятков современных дикарей? Осмотрелись ещё раз, и как мыши двинули к берегу — лично я на ходу думал 'как хорошо, что они не поставили часовых, в этом наше счастье'.

Где это, вы запомнили? — спросил после моего рассказа, Стас — у которого резко побелело лицо, и заходили желваки.

— Мы же все делаем свои участки морской карты, где ходили и что нашли — так что есть полный маршрут, и со всеми его ориентирами.

Иван, доктор группы

После разговора с Марио Стас подошел ко мне с белым лицом и бешеным взглядом:

— Вань, что там с экипажем парусника? Кто пришел в себя? — но разговаривает, как и обычно — вежливо и культурно.

— К самому вечеру очнулась одна из девушек — самая младшая, Сара.

— Она что, еврейка?

— Не она одна. Оба мужчины, она и ещё одна молодая женщина, прилетели из Тель-Авива, по просьбе близкого друга хозяина судна, правда вот кто он — этот хозяин, я не успел понять, австралийского миллионера Бориса Гершвина. Все они представляют собой хирургическую бригаду крупной частной медицинской клиники. Остальные две женщины — приданы им как недостающие специалисты, тем же Борисом-Борухом. Нужно было выполнить тяжелую и срочную операцию у человека, которого было невозможно транспортировать. Вот они и отправились на судне в морской переход к своему пациенту — вышли вчера днем, а к вечеру влетели во внезапно начавшийся сильный шторм. А она очнулась только тут — и что происходило и за бортом и на судне в течении ночи, не помнит. Её первую бросило во время резкого крена на пол, и она сразу потеряла сознание от удара. Вот и всё, что она успела рассказать, пока была в сознании. Скорее всего у неё сотрясение мозга, и похоже что средней тяжести, ну уйма синяков и ушибов.

— А зачем вызывали спецов аж из Израиля? Своих, что ли нет?

— Тот что постарше, один из лучших кардиохирургов, а операцию нужно было делать только на месте. Вот их и вызвали.

— А кто это — "кардио"?

— Врач, делающий операции на сердце, это если простым языком, для доступности.

— Хоть это узнали, и то хорошо. Спасибо, Иван, — почему-то поблагодарил он меня.

Потом он меня ещё раз дергал к себе, но об этом разговоре будет уже завтра.