Стать героем

– Постой, – волхв махнул рукой, – как закончишь читать о тварях, возьмешь книгу «О чародействе» Ярилы Темного. Времени тебе неделя. Далее, каждый четверг ты будешь изучать со мной зелья, в остальные дни твоим учителем будет Иван.

– Иван? – удивленно переспросил Паша.

– Да, – спокойно ответил волхв, – Коли ты не хочешь понимать волховства, то будешь искать силы в иных местах и учениях. Если и Иван тебя ничему не научит, то я уж и не знаю, в чем дело.

– А разве я обязательно должен уметь колдовать? – вызывающе спросил Паша.

Он прекрасно помнил, как волхв рассказывал, что далеко не каждый имеет возможность приобщиться к волшебству, даже если обладает неистовым желанием. И теперь Паша находил оправдание своих неудач только в этом, хоть это и ранило его. Однако в безысходности он мог парировать слова волхва только этим фактом.

– Должен… Или не должен, сам не могу понять, – волхв отмахнулся, – Все, ступай.

Невыносимо обидно и больно было переносить новую неудачу. Неприятные мысли о новом провале смешивались с воспоминаниями о прошедшей ночи. Паша то сидел, понурив голову, то мысленно улыбался, расправляя плечи. Отрешенный, он читал о вурдалаках, русалках, кикиморах и прочих страшных и не очень тварях. Наконец книга полностью охватила его внимание, так, что он позабыл даже о Любаве.

После чтения он томился нетерпением, так как не имел возможности переговорить с Любавой. Это нетерпение словно зуд отвлекало его от тренировки. Ян заметил эту рассеянность и легкими тычками пытался возвратить Павла в действительность. В этот раз они отрабатывали приемы боя в замедленном действии, завтра же планировался новый поединок. Паша даже не думал о том, что наверняка завтра покроется новыми синяками и ссадинами, он просто ждал конца тренировки. Ян же понял, что из этого состояния Павла не вывести и перестал стараться.

После ужина наконец-то удалось уединиться с Любавой. Он уже хотел объясниться с ней, сказав все те слова, что выдумал за день. У него была заготовлена продуманная до мелочей речь, но девушка просто приложила палец к его рту, чтобы он молчал. Они вновь слились в любовном танце, позабыв обо всем.

Теперь это повторялось каждый день, Паша читал книги, тренировался с Белогором, а после, вечерами, они уединялись с Любавой. Паша сам не понимал, чем он так внезапно добился ее расположения, однако он был этому счастлив. Его не так волновало, что именно принесло такую удачу, он просто наслаждался полными удовольствия днями. Ведь теперь удары деревянных палок были все такими же сильными, все так же не выходило колдовать, он по-прежнему уставал за день. Но все это с лихвой компенсировалось одним лишь касанием, казавшихся волшебными, рук Любавы. Он истратил все известные ему метафоры и эпитеты в ежедневных признаниях в любви, он, казалось, даже не подозревал, что мог быть так красноречив. Любава не была столь многословна, однако не уступала в теплоте слов, а глаза ее смотрели преданно и нежно.

Как и обещал Еремей, ровно через семь дней, в четверг приехал маг Иван. Он привез с собой целый воз барахла, будто вывез сюда все имущество своего дома. Еремей не преминул возможностью подшутить над своим другом по поводу излишней суетливости и предусмотрительности, которая граничит с сумасшествием. Иван же не обращал на это никакого внимания, аккуратно раскладывая вместе с Пашей вещи. Разместился он в пристройке, которая была возведена накануне работниками из деревни. Паша удивился их скорости, буквально в три дня они возвели эту постройку, которая оказалась вполне пригодной для жизни, разве что зимой в ней было бы холодно, так как печи в ней не имелось.

Среди вещей было много свитков и книг, были там и какие-то странные приборы, которых не было даже у волхва. Имелось и множество загадочных статуэток из глины и камня. Несколько посохов различных форм, целое ведро мелков из известняка и большая доска, покрытая шероховатой краской. Было много и других вещей, Паша даже устал все это разгружать. Особенно тяжелым был покрытый мраморными плитками алтарь, который был то ли для жертв, то ли для безобидных молитв. Хоть он и был небольшим, а тащить его пришлось втроем, под смех Еремея и пыхтение Белогора, проклинавшего магию, а также всех ее почитателей и сторонников.

И все же сарай вскоре был полностью забит вещами из воза, а Иван принялся их разлаживать в каком-то своем, очевидно очень строгом, порядке. Впрочем, порядок скорее походил на хаос и бардак, но только не для Ивана. Паша хотел было улизнуть, но Иван, утеряв привычную робость и рассеянность, приказательным тоном велел остаться. Теперь и Паше пришлось участвовать в созидании хаоса, который именовался порядком. Когда они закончили, Иван усадил Павла на лавку, а сам принялся прохаживаться по помещению, будто проверяя, все ли на месте.

– Теперь я твой наставник, а ты, хех, мой ученик. Я требую от тебя внимания и беспрекословного послушания, – заговорил Иван, – Это понятно?

– Да, – Паша уже слышал что-то подобное от Белогора и Еремея, а потому не был удивлен.