Стать героем

Однако, ровно через три дня после прибытия гонца, в доме Еремея был объявлен сбор. Белогор, распродавший половину своего товара на прошедшей ярмарке, укладывал оставшееся обратно в тюки. Еремей собирал бесчисленное количество баночек и свертков, а Иван снова укладывал свой воз вещей, большая часть из которых так и не понадобилась за прошедшее время.

Хоть Паша и подозревал, что может произойти нечто подобное, готов он к этому не был. Вещей у него было немного, однако он все никак не мог собрать их, к тому же сбор был объявлен как-то слишком внезапно.

– А куда мы? – спросил он у суетящегося волхва.

– Как куда? Сразу в город, а оттуда к озеру Серебряница, там нужное место для твоего отправления домой.

– А зачем с собой столько всего брать тогда? – не отступал Паша, – И к чему такая спешка?

– Спешим, потому как времени мало осталось, и Князь ждет. Иван домой собирается, а мы с Белогором торговать будем, – ловко выкрутился Еремей, – Давай собирайся, вон, алтарь грузить нужно!

Тот самый мраморный алтарь, что стоял в сарае. В один из солнечных майских дней Паше пришлось окропить мрамор кровью кролика. Иван обучал его жертвоприношениям, которые служили источником дополнительной силы магу, который в ней нуждался.

Хоть Паша и не мог колдовать, безуспешно пытаясь найти путь к познанию символа, но знал многие и многие обряды и заклинания из числа основных и самых нужных. К тому же Иван снабдил своего ученика собственной книгой с дешевым переплетом и материалом пергамента. Но, хоть это и был самый дешевый вариант местного блокнота, подарок был очень ценным. Туда Паша вписывал все, что не удавалось запомнить с первого раза, и учил по вечерам, как конспект. Так же он получил набор стихийных глиняных амулетов, ритуальный жертвенный кинжал, благовония и набор мелков для чертежей.

От Белогора, к ранее полученному мечу, в обмен на меховой доспех, Паша получил добротную кольчугу и стальной шлем с наносником. Вместо поддоспешника под кольчугу Белогор велел надеть обыкновенный плотный кафтан, который не сковывал движений. Ян же за это время изготовил для себя и Павла два окантованных сталью круглых щита.

Не оставил Пашу без подарков и Еремей, выдав ему целый набор зелий различного предназначения, а так же ингредиенты для их приготовления.

Отказываться от подарков Паша, конечно, не стал, но вот понять, зачем ему все это, если его отправляют домой, никак не мог. Сомнения все глубже проникали в его душу, возбуждая там беспокойство. Оно словно зуд не давало сосредоточиться хоть на чем-то, он даже несколько охладел к Любаве, что казалось и вовсе невозможным. Предчувствия твердили ему, что скоро его ждут разочарования.

Коня со сбруей купить было не на что, остатков его денег не хватило бы и уздечку, не говоря уж о действительно дорогих животных. Пришлось молодежи ехать на возу с Иваном. У Еремея проблем с поиском скакуна не возникло, так как Белогор приехал на трех, свои тюки с оружием он сгрузил на воз и оставшегося свободным коня. Впрочем, отсутствию собственного скакуна Паша был скорее рад, помня верховые тренировки. Даже спокойная кобыла, на которой сейчас восседал Еремей, никак не поддавалась Павлу. Она то и дело норовила сбросить последнего, даже ничего не делая для этого. Размахивать мечом сидя на коне, Паша мог лишь в мечтах, тем более уж разить кого-то копьем. Лишь раз он пробовал разогнать лошадку до галопа, тогда ему пришлось вцепиться в нее мертвой хваткой, громко вопя и проклиная свою жизнь. Остановил коня только Иван с помощью какой-то особой магии.

Подарки достались и Яну. Пластинчатый доспех, стальной полузакрытый шлем с вырезом в форме буквы «т», кольчатые чулки и поножи. Вооружение у него было куда богаче, чем Пашино, что предполагало наличие собственного скакуна, которого, как подслушал Паша, Яну собирались приобрести в городе. Так, кроме сабли и щита, у него был двуручный топор, кавалерийское копье, кистень и даже булава.

Одна лишь Любава осталась без всякого оружия, зато по количеству различных бутыльков, котелков, мешочков и прочего она не слишком-то и уступала Еремею. Доспехи она так же отказалась носить, впрочем, никто особо и не настаивал.

В день отъезда в село опять заявились княжеские рекрутеры, теперь они не просто предлагали вступить в армию, но чуть ли не силой тащили мужчин на войну. Увенчанному победными лаврами ополчению пришлось вновь взяться за топоры и рогатины. К слову, в сравнение с ополчениями других деревень, Берестейцы могли считаться элитными воинами, так как имели боевой опыт.

Как оказалось, на юго-востоке страны действительно бесчинствовали кочевники, на сей раз нашелся некий властный вождь, который смог объединить несколько племен. Теперь эта ватага воинов степи представляла серьезную силу и, при умелом командовании и желании, могла не просто ограбить пограничные селения, но и пробиться вглубь страны, сжечь города, а то и столицу. А потому и была объявлена мобилизация подобного рода.