Стать смыслом его жизни

— Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Но все проживающие в монастыре должны подчиняться внутреннему распорядку. Утром и вечером — служба. Община наша небольшая — десять человек, постоянно приезжают гости, паломники. Все помогают. У нас большой сад, огород — за всем уход нужен. Стройка идет потихоньку. Тут Иван главный. Он мечтает построить колокольню, видите — может, мечта и сбудется. Пойдемте, отведу вас к сыну, в трапезную.

Трапезная оказалась небольшой комнаткой, такой же светлой и ухоженной, как келья, только на стенах висели разноцветные картины на библейские сюжеты.

За столом сидел Ромка и уписывал румяные пирожки, Олег почувствовал, как радость наполняет душу.

— Сынок! Вкусные пирожки? — спросил он.

Ромка ничего не сказал, но Олег и без того был счастлив безмерно.

А потом пошли монастырские будни. Олег внимательно изучил проект. Они с Иваном съездили в город, и на деньги, переведенные Олегом на счет монастыря, закупили все необходимое для начала работ, заключили договор со строительным управлением на обеспечение техникой. Строить решили на месте старой, полностью разрушенной колокольни, от которой осталось только вырубленное в скале основание.

После утренней службы был совершен Крестный ход с иконой Божией Матери и освящение места будущей колокольни.

С помощью паломников друзья быстро разобрали остатки кирпича, камня, изготовили опалубку и залили фундамент.

Олег, давно не работавший физически, чувствовал себя окрыленным. Он втянулся в монастырский режим. Просыпаясь на рассвете, с нетерпением ждал колокольного звона, созывающего братию на утреннюю службу, с наслаждением ел наваристый суп и дымящийся постный плов, монастырские соленья, пил травяной чай с воздушными блинчиками, а после вечерней службы засыпал как убитый до утра. Ему казалось, что его душу вынули, выстирали с самым эффективным стиральным порошком и вложили обратно. Над Ромкой взял шефство инок Василий — здоровенный детина с вечно улыбающимся лицом. В результате постоянная Ромкина бледность сменилась румянцем во всю щеку.

По воскресеньям, когда стройка замирала, Олег с Ромкой отправлялись путешествовать. Огромному «Лендроверу» ничего не стоило забраться на самую верхушку горы или спуститься к ласковому морю. Однажды они поехали в Коктебель. Там, в маленькой ювелирной лавочке, Олег купил Кате необычный подарок: золотой перстень-печатку с восьмиугольным красным сердоликом. По ободку кольца вилась надпись на неизвестном языке. Разговорчивый продавец объяснил, что этот перстень — точная копия подаренного Пушкину Елизаветой Воронцовой. Именно о нем поэт писал: «Храни меня, мой талисман…»

Олег представил, как наденет перстень на Катин палец, как она вспыхнет, улыбнется, глаза засветятся счастьем. Сейчас ему было горько об этом вспоминать.

Тем временем срок, отведенный Олегом самому себе для пребывания в монастыре, подходил к концу. За это время бригада успела выложить из известняка массивный куб основания колокольни с большими сводчатыми окнами. Предстояло еще много работы, но уже было видно, что сооружение обещает стать незаурядным.

Прощание получилось печальным. После утренней службы вся братия вышла проводить Олега и Ромку. Инок Василий принес огромный пакет с пирожками и протянул своему маленькому другу. Ромка взял пакет, прижал к груди. Олегу показалось, что ребенок сейчас заплачет.

Но вместо Ромки «заплакало» небо. Мелкий моросящий дождичек окропил провожающих и отъезжающих. Олег усадил Ромку на переднее сиденье, сел за руль, и через несколько минут монастырский забор скрылся за деревьями.

Ромка притих, «Лендровер» уверенно бежал по грунтовке, а Олег думал о Кате. Завтра он увидит ее, подарит перстень, привезет домой, познакомит с сыном. Он знал — Катя понравится Ромке.

А потом все пошло наперекосяк. Еще по дороге Олег заметил, что Ромка не ест подаренные пирожки. С каждой новой остановкой лицо сына становилось все печальней и печальней. А когда они приехали домой и радостные Кристина и Аида Степановна выскочили на крыльцо, мальчик дождался, пока отец отстегнет ремни безопасности, вылез из машины и ушел в дом. Олег нашел его в зале. Молчаливый и безучастный, Ромка раскладывал на полу мозаику. Рядом стоял пакет с пирожками. Отец почувствовал, как ощущение вымытости души покидает его.

Олег снова замолчал, мысленно воскрешая в памяти недавние события. Он устал. Смертельно устал. Казалось, вся жизнь прошла напрасно. Пятый час. Небо за окном начинало сереть. Он посмотрел на сидящую в кресле девушку.

— Давай спать. Ложись на диване, сейчас принесу одеяло. Тебе к которому часу на работу? Я отвезу.

— К девяти, можно немножко опоздать, но в десять пятиминутка. Я уже на этой неделе один раз пропустила…

— И что будет, если пропустишь еще раз? Премию не дадут?

— Не хочу опаздывать. Ты спи, у меня будильник, — она потрясла рукой с огромным хронометром, — я сама доберусь.

— Ну, сама так сама.

Он вышел и через минуту вернулся с большим одеялом и подушкой.

— Ложись.

Вера не заставила просить дважды. Олег накрыл ее одеялом, пожелал спокойной ночи и ушел.