Стать смыслом его жизни

Машина бежала резво, погода благоприятствовала путешественникам. Олег постоянно бросал взгляд на сына. Мальчик был серьезным, нахмуренным, но отец чувствовал — поездка ему нравится, он выглядел как обычный ребенок, немного бледный, но абсолютно нормальный.

Проехав первую сотню километров, Олег махнул на правила дорожного движения, пересадил Ромку вперед, но теперь старался ехать осторожно, напрасно не рисковал. В особенно живописных местах устраивали привал.

К монастырю, расположенному среди скал, поросших высокими соснами, они подъехали поздним вечером. Внизу, в долине, цвело лето, а здесь, в горах, дул холодный, пронизывающий ветер. Оставив машину со спящим Ромкой у ворот, Олег прошел на огороженную забором из дикого камня территорию. К нему подбежал пес, внимательно обнюхал, махнул хвостом: «Свой, проходи». По мягкой, пружинящей под ногами траве Олег подошел к двухэтажному дому, вплотную примыкающему к отшлифованной ветрами скале. Все окна были темны. Пройдя немного дальше, он увидел небольшую церковь. Рядом расположилась звонница — пять колоколов со свисающими до земли веревками.

Переступая порог храма, Олег почувствовал непонятное волнение. В церкви шла служба, мужской голос нараспев читал молитву. Олега никто не заметил. Стараясь не мешать, он прошел в левый придел и остановился возле иконы Божией Матери. Хотя в детстве его окрестили и он даже носил крестик, молиться он не умел, молитв не знал. Однако сейчас, в маленькой монастырской церкви, стоя у освещенной огоньком лампады иконы, почувствовал ее силу. Олегу казалось, что он растворился в запахе ладана, неярком свете, в звуках голоса, читающего молитву. Внезапно стало тихо — служба окончилась. К Олегу подошел радостный Иван.

— Олег! Я весь день ждал, думал, сегодня уже не приедешь.

— Да я особенно не спешил — с Ромкой ехал.

— А где он?

— В машине спит.

— Пойдем его заберем, уложим в келье и сходим к настоятелю.

При слове «келья» Олегу представилось мрачное помещение с крошечным окошком и закопченным сводчатым потолком. Однако комнатка, в которую проводил их Иван, оказалась светлой и уютной. При виде покрытой одеялом кровати организм взмолился об отдыхе, но надо было идти.

Скрепя сердце Олег направился за другом. Выйдя в коридор, он с удивлением заметил, что Роман, уложенный в кровать и заботливо укрытый одеялом, идет следом.

Олег ничего не сказал, только взял сына за руку и пошел немного медленнее, приспосабливаясь к его шагам.

Игумен Алексий, настоятель монастыря, оказался совсем молодым мужчиной — моложе Олега.

— Отведи отрока в трапезную, пусть поест, пока мы с отцом его поговорим, — распорядился Алексий.

Олег побоялся, что Ромка не пойдет с незнакомым человеком, но мальчик смело шагнул к Ивану и взял его за руку.

— Проголодался? — спросил Ванька у ребенка.

Тот кивнул. Это простое движение удивило и обрадовало Олега — обычно Ромка при разговоре в глаза не смотрел, на вопросы не реагировал.

Олег рассказал отцу Алексию о себе, о Ромке и Алисе. Тот слушал молча, изредка качая головой.

— Вы правильно сделали, что обратились к Богу, ибо все мы в руках Его. Я сам родился в верующей семье, был крещен, но жил светской жизнью. И в то же время постоянно ощущал потребность в вере. Отслужил, поступил в институт, но все время искал истину. А потом… Нет, не нашел, скорее почувствовал. И тогда понял: это именно то, к чему я шел всю жизнь. Хотя не всем удается прийти к Богу. Даже здесь, в монастыре, замечаю — приходят люди, а веры в сердце нет. Или есть, но недостаточно.

Многие возвращаются к мирской жизни. Есть такие, что по многу лет живут послушниками, так и не решаясь принять постриг.

Вот Иван — он здесь уже шестой год, и все в послушниках, все еще держит его мирская жизнь, не отпускает. А вы-то сами? Крепка ли ваша вера?

Олег замялся.

— Знаете, в семье у меня в Бога не верили. Я не придерживаюсь церковных обрядов.

Он вспомнил любившего приложиться к бутылке отца и вечно ругающую супруга мать.

— А мальчик, сын ваш, он крещеный?

— Нет, как-то не успели мы, — Олег пожал плечами.

— Если хотите, я могу окрестить его здесь, в монастырской церкви.

— Да как вам сказать… — Олег замолчал, подбирая слова, чтобы не обидеть игумена.

— Да так и скажите.

— Я считаю, что он должен сам решить, сделать сознательный выбор.

— Понимаю, — отец Алексий улыбнулся. — «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу».

— Да, — Олег был удивлен тому, что игумен знает стихотворение Левитанского.

— Удивлены? Я слышал эти доводы много раз. А лично вас что беспокоит? Какие отрицательные качества ребенок может обрести после Таинства? Смущают заповеди? Не прелюбодействуй? Не пожелай чужого?

Олегу нечего было возразить, но он продолжал стоять на своем.

— Я не готов сейчас к этому разговору.

— Конечно, вас никто не торопит. До семи лет ангел-хранитель будет с мальчиком независимо от того, крещен он или нет. Разве не чудо, что Роман выжил в аварии?

— И что нам теперь делать?

— Идите, отдыхайте. Финансовые вопросы решите завтра, с нашим экономом.

— А потом?