Стать смыслом его жизни

— Нет, я так не считаю. Напротив, ваш сын — замечательный мальчик. Мне бы хотелось сделать все для того, чтобы он был счастлив. Но препирания с самодуром-отцом, который этого не хочет, действительно пустое разбазаривание…

— Что?! — Олег вскочил, отшвырнув ногой стул. — Что ты себе позволяешь?

Комната, казалось, наполнилась электрическими разрядами. Спина поварихи, застывшей у печи, выражала глубочайшее сожаление о том, что она не оказалась достаточно прозорливой и своевременно не покинула опасную зону.

Но Вера не боялась. Разъяренный Васильченко напоминал собаку, защищающую своих щенков. Вера улыбнулась. Улыбка была легкой, просто чуть дрогнули уголки губ, но электрические разряды испарились. Олег сдулся, словно шина после контакта с гвоздем, поднял стул.

— Извини, — пробормотал он, — я привык с мужиками, с ними иначе нельзя.

А сам подумал: «Она просто манипулирует мною», и снова вспомнил бесхитростную Катю.

Вера посмотрела на Аиду Степановну. Мощная спина поварихи добродушно обмякла и теперь выражала крайнюю степень любопытства: чем же закончится схватка? Олег заметил взгляд гостьи и истолковал его по-своему.

— Аида Степановна! Где там ваши знаменитые отбивные? Давайте покормим нашу гостью!

Та заметалась между плитой и столом. Вскоре перед Верой словно расстелилась скатерть-самобранка. Вдохнув опьяняющий аромат, девушка поняла, насколько голодна, и пододвинула тарелку поближе.

— Нет, это не мясо, — покачала она головой, попробовав кусочек.

— Я вас умоляю! — взвизгнула Аида Степановна. — За мои отбивные еще никто никогда не сказал плохого слова! — глаза поварихи засверкали обидой. — И что, по-вашему, вы едите? — спросила она.

— Пищу богов! — с улыбкой ответила Вера.

— Я вас умоляю… — всхлипнула повариха.

Очевидно, подобно Эллочке Людоедке, она пользовалась этой фразой для выражения всего спектра эмоций своей широкой души.

Укрепив, таким образом, тылы, Вера снова перешла в наступление:

— Олег Васильевич! Так каким будет ваш положительный ответ?

— Ты о чем? — постарался увильнуть он.

— Вы прекрасно понимаете, о чем. Мы договорились, что я завтра позвоню и вы привезете Романа ко мне в больницу для консультации с логопедом.

— Мы договорились? Что-то не припоминаю! Давай ты привезешь этого самого логопеда сюда. Отбивными накормим. Я, разумеется, все оплачу.

— Олег Васильевич! К нашему логопеду возят детей со всей области. Вряд ли у нее будет время разъезжать по домам, а отблагодарить ее вы прекрасно сможете и в больнице.

— Кого — ее?

— Вы все прекрасно понимаете.

Да, Олег понимал, что Вера словно опутала его паутиной и он никак не может выкарабкаться. Любая его попытка приведет к тому, что он еще больше запутается. Можно, конечно, применить силу — разрубить паутину ножом, выгнать эту девушку, так похожую на Катю, и зажить прежней жизнью. Хотя — что он теряет? Логопед — не психиатр. Пусть посмотрит Ромку. Конечно, вряд ли поможет, но, с другой стороны, под лежачий камень… Мысленно он уже сдался, но хотел, чтобы его капитуляция выглядела достойно.

— Давай договоримся так: ты выкладываешь, что у тебя стряслось, и я соглашаюсь.

— Что стряслось? — брови Веры приподнялись.

— Не прикидывайся. Когда ты позвонила днем, у тебя был такой голос… Короче, выкладывай! — Олег не собирался раскрывать карты и сообщать, что о Вериных проблемах ему рассказал таксист Виталий.

— Да нечего особенно рассказывать… — Вера не знала, вправе ли она разглашать историю маленького пациента.

— Ну, на нет и суда нет, — с кривой улыбкой развел руками Васильченко и сделал вид, что очень заинтересован кружочком огурца на своей тарелке.

— А скажите, Олег, — наконец решилась Вера, — если человека забрали в полицию, чем можно помочь?

— Как забрали? За что? — это было совсем не то, чего он ожидал.

— Вроде за убийство.

— За убийство? — недоверчиво переспросил он. — И кого же он убил, этот твой человек?

— Женщина, убила своего мужа.

— А зачем? — спросил Олег, сам осознавая идиотизм этого вопроса.

Вера пожала плечами.

— Подожди, сейчас что-нибудь придумаем, — и Олег забарабанил пальцами по столу. Потом достал телефон и принялся нажимать на кнопки.

— Так, — бормотал он себе под нос, — этот нет, может, этот? Ага, вот! Вот этот! Здравствуйте, Пал Степаныч, Васильченко беспокоит. Узнали? Да… Да… Нет… — мужчины обменивались положенными по правилам игры любезностями. — Ну, не без этого, не без этого… Кстати, Пал Степаныч, — наконец приступил к делу Олег, — тут женщина мужа убила… Я хочу помочь, но не представляю как… Нет, не я… Нет… Да, да. Вещи, еду, адвоката. Фамилия? Как фамилия? — это уже Вере.

— Петрова, — шепнула она, — Галина Алексеевна.

— Петрова Галина Алексеевна, — доложил Олег невидимому собеседнику. — Ага, хорошо… Хорошо… Хорошо… — и положил трубку.

Это трижды произнесенное «хорошо» подействовало на Веру успокаивающе. «Может, действительно все уладится, — подумала она, — хотя если действительно убила…»

— Он сейчас перезвонит, — сказал Олег, — ты ешь.

— Спасибо, я ем, — отозвалась Вера, — только вы так и не ответили — привезете завтра Романа к логопеду?