Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези

Поэтому там, дома, знать, или даже на кончик ногтя заподозрить, что она изменилась, и на неё возложена определённая миссия — не должен никто.

Значит, нужно будет одеть маску старой Жеки, и не выделываться колдовскими трюками и сверхъестественными способностями, типа чтения мыслей, владения каратэ, и левитирования предметов… Затаиться. И выполнять задания.

Да, наверное, так.

Впрочем, чего гадать: когда настанет время — перед ней поставят и конкретные задачи. Дадут задания. Но пока что нужно «наработать» «инструментарий» для… работы.

Она подняла с одеяла книгу, бросив мимолетный взор в окно.

Чёрное небо и звёзды.

Интересно — звёзды настоящие, или как всё здесь — декорации, созданные ею самой, и мирком учёных-магов, для того, чтобы студенты чувствовали себя… Привычно?

Комфортно. Защищенно.

Чтобы ничто не мешало обучению. И осмыслению.

Ох, думается ей, что осмыслять здесь, да и вообще — осмыслять и переоценивать — придётся много чего…

Полюбовавшись, как тоненько похрапывает на печке, развернувшись мордочкой с приоткрытой пастью к закопчённому потолку Хамви, она улыбнулась.

Была ещё одна мысль, которая, словно мотылёк в лампочку, билась в её головку.

Донна Недда… Особенно — её пронзающий до самого сердца многообещающий взгляд… И… Да, чёрт его задери — в душу ей донна Недда определённо запала!

Но зачем она показала ей себя такой?!

Ведь знала, какое впечатление произведёт? Наверняка знала… И — что?

Неужели…

Нет — рано ей ещё думать о привязанностях, да ещё гомофобных… Отдушину в любви, да ещё не совсем традиционной, она пока лучше искать не станет.

Она подождёт.

Время расставит всё по местам!.. И расставит так, как надо!

Но уши при воспоминании об «Афродите» всё равно горели, и в груди что-то ёкало… И переворачивалось.

Хватит! Нужно работать. И принять за истину, что любить нужно — всё живое!

И Хамви, и донну Недду, и даже (Ну, по идее!) с-суку Надюсика…

Разумеется, такое возможно, только когда увидишь подлинную сущность всех этих созданий — вроде той, что показала ей донна!..

Она открыла книгу.

Материала много. А спать придётся лечь не позже одиннадцати. Потому что если не выспаться — станет труднее… работать.

2. Практика

Сергей ждал её молча.

Словно знал, что она вернется уже понявшей и принявшей.

Жизнь и работу в роли Ведьмы.

Ни о чем не спросил. Она же тепло взяла его за руку:

— Сергей! Спасибо! — поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

— Не за что. Я только… — он чуть усмехнулся. Ухмылка, правда, вышла кривоватая, — Вербовщик. Гнусно звучит, да. Но я сам не смог. Пройти туда.

— Не расстраивайся. Там… — она запнулась, — Сложно. Чертовски трудно. Утомительно. И… страшно. Учиться и… Работать. Впрочем… — они уже вышли наружу, и теперь стояли у дверей павильона.

— Не попробовав — не узнать? Да, я понимаю. Но… Уже не попробую.

— Может, и попробуешь. Если действительно захочешь. Я так поняла, что истинно жаждущий чего-либо… Это и получает. Вопрос — в цене. Которую приходится платить.

— Понял. — он бросил на неё краткий взгляд, — Но получается, я, такой, вроде, здоровый и сильный, на самом деле — не хочу.

Подсознательно боюсь. — он прикусил губу, и она увидела, как вновь заходили желваки на скулах. Но когда он вновь заговорил, голос звучал ровно:

— А ты… Молодец. Я сразу понял — ты! Других кандидатур здесь нет. Так что прошу тебя: не будем обо мне. Раз испугавшись, я уже и не хочу. Попадать туда. И работать.

Это она могла понять. Не у всех столь «оторванные» корни, как у неё. Насчет же решимости и смелости… Что ж. Ему — видней.

Пока они разговаривали и обдумывали, Сергей успел запереть замок, и теперь вёл её по дорожке обратно — к грому музыки колонок из открытых настежь окон, смеху, гвалту голосов, и разгоряченным алкоголем и танцами, потным телам. Раскрасневшимся лицам. Гогочущим и похотливо переглядывающимся.

Потому что иначе, как возбужденную, и вожделеющую плотских утех традиционного плана, пропитанную насквозь уже чисто животными инстинктами и желаниями, толпу, она сейчас своих сверстников-земляков не воспринимала. Ну вот практически не было там, в Доме Культуры, других эмоций!

Ан нет — оказывается, были!

Когда они вошли в душное и провонявшее сивухой и потом помещение, Надюсик кинулся вдруг из угла, где явно дожидался: с вилкой в судорожно сжатой побелевшей от напряжения руке:

— Ах ты, б…, сучка вонючая! Тварь поганая! Я ж тебя сейчас …!

Доли секунды хватило, чтоб проникнуть в примитивно устроенное и раскрепощённое действием алкоголя, сознание.

Так. Злоба. Разочарование от того, что мерзкий план не удался. Желание изуродовать лицо, отомстить. Но…

Никакой «любви», или даже ревности к тому объекту, что она «коварно отбила»!

Только банальная, всепоглощающая, чёрная зависть! И ненависть!

Ну, раз так — то получи, голубка!

Увернувшись, натренированной рукой Сэра что было сил врезала бывшей подруге между глаз — та отлетела на ближайшего парня, и они вместе с ним грохнулись на пол.