Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези

Покачиваясь, она перебралась на кровать. Отвернулась к стенке. Расслабилась. Прохладно всё же. Может, затопить печку — а то сырость от этого тумана.

Тут же она почуяла, как её накрывают старой шкурой от тулупа — О! Хорошо!

— Спасибо Лукич! Сама бы не додумалась — устала… Или и правда — так ослабла… Спать хочется. — глаза как-то сами собой слипались, — И голова… Слегка кружится.

— Да чего там… Спи себе, грозная Ведьма — завтра снова… Учёба. А сегодня — покой! Хамви! Хамви, морда твоя бобровая… Куда полез говорю — не мешай!

Она ощутила, как, приподнимая край тулупа, сбоку к ней влез и приткнулся кто-то маленький и тёплый. Хамви. Хамви…

— Да ладно уж, Лукич, я постараюсь лежать смирно. Не придавлю его…

— Ну хорошо, хорошо… Спокойной… э-э… Спокойного дня!

Она провалилась в тёплую и какую-то по-домашнему уютную темноту.

Обедать Сэра села только в пять часов — всё это время мирно проспала!

Лукич весьма довольным тоном посоветовал вначале почистить зубы — она так и сделала. Вот. Никакого запаха. Теперь обедать оказалось куда веселей.

На горячее Лукич приготовил кавардак — в старинном чугунке слои картошки аккуратно перемежались тонкими слоями мяса, и всё это оказалось щедро залито восхитительным соусом из помидор. (Не иначе, как успел снова засадить ими крохотный огородик, раньше бывший за дровяным сараем!) А уж пахло!.. Тоже какими-то травами. Чабрец, что ли?..

— Лукич! — поев, она откинулась бы на спинку, но у табурета её не имелось. Она срочно вырастила её из задних ножек, — А где ты научился так замечательно готовить?

— Где-где… Да здесь же. Под печкой. Если слушать и нюхать — рецепт получается куда точней, чем записанный на бумажке… Вот я и храню. В голове.

— Ух ты… Лукич… — ей в голову пришла интересная мысль, — А записать такие рецепты ты не хотел бы? Вот была бы замечательная поваренная книга! Причём — для всех!

Под печкой долго молчали. Сэра поняла:

— Лукич! Извини, что спрашиваю. Ты… Не хотел бы научиться писать теперешними буквами? — она не сомневалась, что он и старые-то «яти» да «буки» вряд ли знал, но постаралась спросить потактичней.

Теперь пауза оказалась куда короче:

— Хм-м… А что — хорошая, по-моему, мысль… Это можно бы.

— Ну тогда подожди, я сейчас уберу со стола, да и займёмся!

Со стола она убрала по методике миссис Рениллы: продукты и тарелки мысленно транспортировала в холодильник и мойку, крошки — в форточку.

После чего вообразила свою потрёпанную Азбуку и толстую большую тетрадь с ручкой:

— Лукич! Пожалуйста выходи.

Он сел напротив, несколько сдержанно поглаживая окладистую бороду — явно смущался. Ну, она уж постарается. Открыв первую страницу, она показала:

— В компьютере буквы стараются писать теперь без всех этих завитков и красивостей — попроще. Поэтому и мы начнём с самых простых. Таких, которые в газетах, книгах и интернете. Самое первое слово у любого… э-э… существа — Мама. Вот. Оно так и пишется! Это — «м», а это — «а»… Вот если два раза написать их — так и будет: «ма-ма».

Лукич покивал. Сэра предложила:

— Перо я не помню, как выглядит. Да и чернил у нас нет. Поэтому писать придётся шариковой ручкой — ты уж извини. Вот и давай попробуем: М-а… Ага, и ещё раз — м-а. Неплохо. Ну, чтобы закрепить, давай-ка строчку «м», и снизу — строчку «а»… Ага. Что? «Ага»? Две — «а», одна «Г». Вот так. Ну, давай уж теперь строчку «г»…

На следующий день ближе к полудню пришёл мэтр Андервуд:

— Приветствую, Сэра! Как рука?

— Спасибо, неплохо. Уже, в-принципе, можно, наверное, и повязку снять!

— Нет уж. Давай пока оставим. Работать она тебе сегодня не помешает. Садись. А слабость? Слабость ощущаешь? — он довольно покивал, когда она поспешила заверить, что всё в порядке, — Ну тогда вернёмся, как говорится, к нашим баранам! Вернее, насекомым.

Ты библию читала?

Она сокрушённо покачала головой.

— А вот зря! Старый Завет — вообще кладезь интереснейших мифов, заклинаний, и слегка «облагороженных» реальных событий! Ну тогда вкратце: опишу тебе историю и предысторию так называемых «казней Египетских».

Когда Моисей захотел вывести свой народ из рабства у фараона, этот нехороший человек — ну — фараон! — не захотел его, этот народ, отпустить… (Впрочем, тут я его могу понять — кому же захочется лишиться дармовой рабочей силы!) И тогда Бог сказал Моисею…

Сэра слушала о десяти казнях действительно с интересом: мэтр Андервуд замечательный рассказчик! Перед ней словно разворачивался фильм, полный внутреннего напряжения и драматизма: вот ведь настырный и подлый сволочь этот фараон! «Хозяин» своего слова: захотел — дал, захотел — обратно взял! Надо было заставить его расписаться на договоре!

Впрочем, может он и писать-то не умел… Ну — крестик бы нацарапал!