Статьи и проповеди. Часть 5 (06.01.2012 – 11.06.2012)

«Конечно, мною движет энергия заблуждения. Но иначе как мы добьемся хоть какого-то приближения к истине? Я считаю, что в геноме русской культуры есть порочные детали, которые не позволяют нам развиваться. В крестьянское сознание входит ряд этических принципов, например, узкий круг доверия, представление о богатстве как о чем-то неизменяемом, а поэтому только перераспределяемом. А также низкий этический код и отношение к власти как к врагу либо как к способу обогащения», — заявил он.

Историософские рассуждения Андрея Кончаловского комментирует в интервью «Русской народной линии» известный православный пастырь, сотрудник Синодального отдела религиозного образования, миссионерства и катехизации УПЦ МП, настоятель храма преподобного Агапита Печерского при медицинском университете г. Киева протоиерей Андрей Ткачев.

Безусловно, отношение к власти в христианской среде совсем не такое, как сказал Андрей Кончаловский. В христианской среде её никогда не воспринимали как способ обогащения, и отношения к власти как к врагу тоже в христианском миропонимании никогда не было. Наоборот, в Православии власть сакрализирована. На власть взирали как на божественное установление. Так что в этом вопросе у режиссера, образно говоря, получились «сапоги всмятку».

Конечно, в нашем сознании есть какие-то родовые черты, связанные с верой или с неправильным пониманием веры. Но поскольку, начиная с митрополита Петра Могилы, мы получали образование с Запада, то и культура диспутов у нас была точно такая же, как на Западе. Диспутная форма обучения была в Киевской Духовной академии. Оттуда она перешла в Московскую Славяно-греколатинскую академию, т.е. все формы обучения, которые были на Западе, у нас присутствовали. А вот еретиков у нас не жгли, как это было на Западе, и в этом смысле терпимости у нас было гораздо больше, чем на Западе.

Главная мысль Кончаловского заключается, видимо, в том, что наша народная душа имеет темности и сложности, которые как-то связаны с нашей религиозностью. Для того чтобы двигаться дальше, наверное, нужно проанализировать эти сложности. Если он это хотел сказать, то в чем-то может он и прав.

Характерной чертой либеральной интеллигенции является то, что она с умным видом, ссылаясь на науку, топчется на уровне популярных статей, и часто не знает предмета, о котором берется говорить. В итоге грузно поворачивается всем туловищем на тесном пространстве общих мест, как слон в посудной лавке.

Надо понимать, что нет ни одного народа, который быстро меняет свою психологию. Психологический тип народа — это нечто устойчивое на протяжении столетий. Чем глубже культура народа, тем более устойчив его психологический тип. Французский крестьянин и сегодня в провинции сохранил себя таким, как будто для него не произошло французской буржуазной революции, испанские виноделы или немецкие бауэры и сегодня похожи на своих предшественников, живших 300-400 лет тому назад. При этом у каждого народа психологический тип сформирован религиозной системой. Нет ни одного народа, который представлял бы собой что-то беспримесно святое, где бы не было ни одной задоринки и заусеницы. В каждом народе есть смесь взлетов и падений, позитивных и негативных моментов. Так что не надо валить все на русский народ как на что-то отдельное. Кончаловский говорит о каком-то «российском православии», такого Православия не существует, есть Русское Православие, а Российского Православия нет. Использование таких понятий, как «российское православие», есть филологическая неряшливость, неуместная и непростительная для режиссера столь высокого ранга, который считает себя «столпом культуры».

Возвращение домой (19 марта 2012г.)