Статьи и проповеди. Часть 7 (30.10.2012 – 25.03.2013)

Горбатое мышление было вбито, как сваи в вечную мерзлоту, в мозги среднего советского человека. Эти сваи до сих пор торчат из мозгов даже тех, кто никогда не был комсомольцем. Образ мышления менять трудно. Люди ни за что так упорно не цепляются, как за привычку ложно мыслить. Они, даже воцерковляясь, молясь, исповедуясь, продолжают бурчать: «Зачем нам все эти филологи, психологи, антропологи и прочие “ологи”?». Они продолжают объяснять мир при помощи такой категории, как «тайные враги». Этих обскурантов и раскрывателей всемирных заговоров жизнь не учит ничему; связь между зверинцем барака и примитивным мышлением для них не очевидна.

На этом фоне резко выделяются редкие персонажи с очками на носу и галстуком на шее. Это те, кто любил Моцарта вопреки казарменной идеологии коммунизма. Те, кто учил иностранные языки (классические — в особенности), чтобы поработать в качестве почтовой лошадки и привезти на родину пару-тройку до сих пор не переведенных, но важных книг.

Например, Аверинцев. Будучи переводчиком, он затем, в силу специфики переводимых текстов, перерастает в мыслителя, толкователя и объяснителя, в культуролога, поводыря в дебрях написанного и понятого за многие столетия. Таких людей хорошо бы исчислять сотнями, но их — жалкие единицы.

Кому нужны подобные труды? В первую очередь тем, кто любит и изучает Божие Слово. А кто эти любители и изучатели? Уж верно, христиане, которых у нас много миллионов. Но массового изучения Слова Божия что-то не наблюдается. Соответственно, и труд переводчиков, толкователей и пояснителей не очень востребован. Рождается робкий вопрос: неужели христиане не любят Слово, не разбирают его с любовью, не научены заныривать в смысловую глубину? Да, не любят, не научены, не заныривают. «Мы, — говорят, — читаем акафисты и спасаемся в простоте». Многие, даже усердно молясь, продолжают мыслить идеологемами, ищут врагов, тревожатся о конечных судьбах мира, пренебрегая самыми необходимыми вещами, без которых жизнь рассыпается. Пролетарская ненависть к человеку в очках, к человеку, свободно читающему на нескольких языках и не согласному «бить жидов», уживается в душах таких людей с Символом веры, затверженным наизусть. Непостижимо.

Возможно, отношение к Западу является самым больным нервом русской жизни. Это либо полное преклонение и порабощение, либо полное отрицание и бегство. Но пленение и восторг оборачиваются катастрофой, а бегство с отрицанием наказывают за самозваное юродство. Ключ к российской истории здесь. Надо бы свободнее и умнее относиться к Западу, не впадая в крайности обожествлений и проклятий. Отец Георгий Флоровский в числе главных задач Православной Церкви назвал и «свободную встречу с Западом». Православие (спасибо ему за эти слова) — это не только предание, требующее охранения, но и задача, требующая раскрытия и реализации. Церковь одновременно дана и задана, говорит он в книге «Пути русского богословия».

Если Церковь только дана, то хранит её человек-начётчик, традиционалист. Но если она не просто дана, а и задана, то ей нужен ещё и человек-творец, нужен неторопливый подвижник, кабинетный любитель книжного мёда, знаток минувшего и предзритель будущего. Им может быть и иконописец, и экзегет. И переводчик. Филология рождает богословие. Любовь к языку и слову способна привести человека в библейский виноградник, где каждый листик — буква, а каждая ягода — смысл. Христос благоволил в Откровении назвать Себя именами крайних букв греческого алфавита — Альфой и Омегой — давая понять, что весь мир есть гармоничное целое, подобное азбуке. И всё это целое содержится в Слове Божием.

Я садился писать об Аверинцеве, но вот никак не могу говорить собственно о нём. И душа мыслит, и рука пишет всё о вопросах общих, о проблематике, разлитой в воздухе. Аверинцев был переводчиком, а ещё — председателем Российского библейского общества. Он любил Слово и хорошо знал его (если только такие речевые обороты уместны в отношении Слова), он переводил псалмы и настаивал на вслушивании в энергичную и отрывистую динамику еврейской молитвенной речи. Там, где мы тянем слова, состоящие из множества слогов, где сочиняем предложения со сложным составом, семит выдыхает отрывистые фразы — как крик о помощи, как заклинание, как выстрел. Это кому-то нужно и важно? Конечно. Но главное, чтобы это было важно и нужно как можно большему числу молящихся людей. Ведь не зря мы не переводим слово «аминь», а читаем и произносим его в архаичном и бесценном виде. Не зря и короткое «еффафа» сохранено в тексте Евангелия вместе с переводом — «отверзись» (Мк. 7, 34). Всё важно, каждый слог нужен. Слово Божие бездонно, оно греет, питает и открывает глаза. Это не изысканное удовольствие избранных интеллектуалов, а пища для всех. В данном случае интеллектуальный поиск одного человека — это указание пути для многих.