Статьи и воспоминания

Г. П. Макогоненко. …Из третьей эпохи воспоминаний

Есть три эпохи у воспоминаний.

. . . . . . . . . . . . . . . . .

И нет уже свидетелей событий,

И не с кем плакать, не с кем вспоминать...

Анна Ахматова

        Я не принадлежал к числу близких и многолетних друзей Анны Андреевны Ахматовой, и эти воспоминания о ней пишу по настойчивой просьбе дорогих мне людей. Обстоятельства ленинградской блокады и события первый послевоенных лет, когда я неоднократно встречался с Анной Андреевной в литературном и дружеском кругу, сблизили нас.

    В трудные сороковые годы я оказался непосредственным свидетелем ее литературных и общественных выступлений, был посвящен в некоторые творческие замыслы поэта, имел возможность видеть бедственные условия ее жизни и исполненное высокого человеческого достоинства поведение перед лицом беспримерных испытаний. Гражданский долг обязывает меня свидетельствовать о живых связях Ахматовой с ее временем.

1   

27 августа 1941 года в Ленинград прибыл последний поезд с Большой земли. Через несколько дней председатель Ленинградского радиокомитета получил указание из Москвы начать передачи о положении блокадного города.

    Организовать эти передачи было поручено мне – в то время редактору литературно-драматического отдела радиокомитета. Решено было, что выступать будут фронтовики – бойцы и командиры подразделений, летчики и артиллеристы, партийные работники, рабочие и работницы, домохозяйки (они состояли в отрядах ПВО и охраняли город от пожаров). Первая передача состоялась 6 сентября.

    Для того чтобы исторически точно понять и оценить характер этих выступлений, и не только с нравственной, но и с гражданской, политической точки зрения, должно представить себе военную ситуацию в сентябре – октябре 1941 года. На протяжении всего сентября город жил под угрозой вторжения врага. 2 сентября было проведено первое снижение норм продажи хлеба. Через десять дней последовало второе снижение продовольственных норм. 16 сентября газета "Ленинградская правда" вышла с передовой статьей под грозным названием: "Враг у ворот!" Текст этот перепечатан в листовках, которыми был оклеен весь город. Ленинградцам сообщалась суровая правда: "Над городом нависла непосредственная угроза вторжения подлого и злобного врага. Ленинград стал фронтом".

    Грозное время испытывало людей. Скажу честно: смертельная опасность некоторых пугала. И этого тоже не надо забывать. С подобными людьми я дважды (к счастью, только дважды!) столкнулся при переговорах об их выступлении по радио – с одним известным ученым и одним крупным театральным режиссером. Приглашение в обоих случаях было остановлено вопросом: передача эта будет транслироваться только для Ленинграда? На мой наивный, почти восторженный ответ: "Нет! Что вы! Это передача в эфир на всю страну" – я получил отказ от выступлений. Что же это такое? Боялись, что их услышат фашисты?.. До сих пор страшно вспомнить об этих отказах...

    После этих двух происшествий я и обратился к Шостаковичу и Ахматовой. Дмитрий Дмитриевич немедленно согласился и выступил в знаменательный день 16 сентября ("Враг у ворот!"). В передачах на страну мы обязаны были говорить народу самую важную, самую правдивую информацию о ленинградцах – живы, держимся, победим.

    Шостакович говорил о своей работе: "Час назад я закончил вторую часть своего нового симфонического произведения. Если это сочинение мне удастся написать хорошо, удастся закончить третью и четвертую части, то тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией... Я сообщаю об этом для того, чтобы радиослушатели, которые сейчас слушают меня, знали, что жизнь нашего города идет нормально... Все мы сейчас несем свою боевую вахту..."

    ...В августе 1942 года Анна Ахматова, живя в Ташкенте, писала "Поэму без героя". В первом варианте поэма кончалась рассказом о том, как в сентябре, когда автор улетал из Ленинграда, была вывезена композитором и Седьмая симфония. Все вы мной любоваться могли бы,

Когда в брюхе летучей рыбы
Я от злой погони спаслась,
И над Ладогой, и над лесом,
Словно та

, одержимая бесом,Как на Брокен ночной неслась.
А за мною, тайной сверкая
И назвавши себя – "Седьмая",
На неслыханный мчалась пир...
Притворившись нотной тетрадкой,
Знаменитая ленинградка