Статьи из журнала «Компания»

№ 10(455), 19 марта 2007 года

Подвиг разведчика

Нет, это черт знает что. В тайную кремлевскую организацию боевиков «РуМол Ультрас» внедрился нацбол Роман Садыхов и подробно рассказал журналистам о планах Кремля по созданию собственной мобильной уличной армии. Им там в Кремле надоело, что оппозиция может вывести на улицу пять тысяч человек или кинуть в кого-нибудь яйцо. Они сами теперь хотят нести яйца в массы. По рассказам Садыхова, их уличная гвардия отрабатывает применение дымовых шашек и взрывпакетов. То есть это, по сути, никем открыто не санкционированная и абсолютно незаконная силовая структура, состоящая из отмороженной, но лояльной молодежи.

Я возмущаюсь, как вы понимаете, не тем, что замглавы кремлевской администрации В.Ю.Сурков встречался с активистами «России молодой» и на прямой вопрос о необходимости создать свою боевую организацию ответил уклончиво: «С вашего позволения, я ничего не слышал». Типа делайте что хотите, я не против, но прямой санкции не даю. Я возмущаюсь даже не тем, что лидер «России молодой» Максим Мищенко создает боевую организацию с благословения и под непосредственным патронатом Никиты Иванова — неформального куратора молодежной политики Кремля, официально возглавляющего всего лишь отдел администрации по культурным связям с зарубежьем. Все это не стоит возмущения. Это привычная глупость — попытка воспитывать больного вместо того, чтобы лечить его. Они там вообще простые ребята, судя по всему: сначала вытаптывают начисто все поле публичной политики, упраздняют эту последнюю как класс, оставляют оппозиции единственный выход — на улицу, — а потом принимаются растить своих уличных бойцов, чтобы блокировать всякого рода «Марши несогласных».

Меня возмущает другое: вот у нас администрация президента — закрытая, малолюдная и всемогущая организация. Вот она создает тайный боевой отряд для разгона демонстраций и избиения протестующей массы. Вот устраивает для этой тайной боевой организации семинары, выезды, встречи с самыми законспирированными и высокопоставленными сотрудниками кремлевской идеологической обслуги — короче, все как положено. И в эту организацию внедряется один, прописью, двадцатилетний нацбол — за полгода, без напряжения. Делается «сотником». И с полпинка разоблачает всю эту многоэтажную конструкцию, передав журналистам стенограммы всех кремлевских встреч с румоловским активом!

Господа, это как называется? Это вы ТАК намерены противостоять оранжевой революции? Это вы с таким человеческим ресурсом хотите выступить против льготников, пенсионеров, нацболов и прочих безбашенных категорий населения?! Да тот же Садыхов уже озвучил истинную численность ваших «Ультрас», сообщив, что при наличии пяти «тысячников» и десятков «сотников» ее реальный актив не превышает ста человек! То есть вы и тут умудряетесь следовать привычным путем приписок и wishful thinking, потому что вместо отвязных борцов у вас гладенькие комсомольские карьеристики, не готовые пожертвовать ради вашего благополучия ни лбом, ни носом, ни личным спокойствием! Это что у нас делается с государством, если один воспитанник Эдуарда Лимонова шутя сдал разветвленную тайную боевую организацию на глазах мирового сообщества — а в НБП за пятнадцать лет ее существования до сих пор не сумел внедриться ни один полноценный кремлевский агент?! При том, что у НБП сроду не было ни государственного финансирования, ни кремлевского куратора, ни даже регистрации в последнее время… Нет, ребята, что-то надо делать. Так жить нельзя. Можно терпеть злодея, циника, даже карьериста. Но непрофессионал в проправительственных боевых структурах — это чересчур.

Лимонова, Лимонова туда!

26 марта 2007 года

№ 11(456), 26 марта 2007 года

Отвращение Европы

В последнее время Россию занимают два почти рифмованных вопроса:

«В ж…е ли мы?» (его особенно активно обсуждали на юбилейной церемонии национальной кинопремии «Ника») и «Европа ли мы?» (его вовсю муссируют в чересчур быстрой, но бурной программе Максима Шевченко «Судите сами», а также на специальном «круглом столе» «Живого Журнала»).

В принципе эти вопросы взаимосвязаны: всякий раз, когда мы пытаемся выбраться из ж…ы, происходит движение в сторону Европы, но тут же выясняется, что Европе мы не очень-то и нужны. Она нас не любит, Европа. Она согласна нас терпеть, но только при условии, что мы в ж…е, причем еще более глубокой, чем прежде. Петр I безумно стремился привести Россию в Европу, даже во всеуслышание называл себя учеником европейских государей, — но в результате всю жизнь с этой самой Европой и провоевал (Швеция — что, в Азии?). Не сказать, чтобы Россия платила Европе кротким непротивлением: здесь очень чувствуют, что ТАМ нас не любят и не полюбят никогда. А потому огромное количество народу всерьез озабочено тем, чтобы загнать Россию в глубокую и окончательную Азию, бесперспективную, тупиковую, некомфортную для жизни, зверскую по способам управления и вечно отсталую по его результатам.