Статьи из журнала «Компания»

И тут я понимаю, что этот околодумский энтузиазм — ровно той же природы. Что результат этих выборов не колышет никого: имеет место обычная театрализация жизни, как в любые депрессивные эпохи. Театр для себя, как называл это Евреинов. Я сначала думал — может, для Запада? Но Западу и без нас есть чем заняться — не перестройка, чай. Ему бы с Ираком разобраться, с ипотекой и долларом. Все эти игры — исключительно для себя самих, чтобы отвлечься от тоски. Депрессивной ведь эпоха становится не потому, что денег мало: экономические показатели, вопреки марксистским теориям, влияют тут на жизнь ничтожной доли населения. Тоска же проистекает главным образом от того, что страна, соблазненная было реформами или идеологическими раскрепощениями, плюхнулась все в тот же статус-кво, в котором ей и быть надлежит. Одних это радует (их тоже меньшинство — этих фанатов предсказуемости), но других способно довести до запоя. Не то чтоб нам не нравилась стабильность — нам не нравится стабильность ровно одного фактора: полной независимости государства от народа. Что бы мы ни делали, наше влияние на собственные судьбы по-прежнему стремится к нулю. А чтоб мы не слишком об этом задумывались, нам спущены сверху всякие ролевые игры — чуть более забавные, чем в «Гарри Поттере», но принципиально ничем не отличающиеся. Правда, деньги задействованы настоящие — и многие уже перемигиваются, предвкушая эти фантики.

Очень трудно убедить себя, что «Единая Россия» не на шутку борется со «Справедливой ею же». Трудно по двум причинам: во-первых, исход борьбы предрешен, а во-вторых, оба нанайских мальчика выведены в одной колбе, на одной и той же площади. Им нарисовали, конечно, разные лица — одному чуть более человеческое, зато придурковатое, второму — чуть менее человеческое, зато солидное, но единоприродность борющихся очевидна. Однако политолог должен получать фантики, а за фантики он способен и не такое вообразить. Вот Митрофанов перебежал к Миронову: игра? Игра! Нельзя же, в самом деле, допустить, что Митрофанов — влиятельный политик, а Миронов — принципиальный лидер. Но Жириновский обижается, и многие всерьез предрекают серьезный кризис в его балагане, давно уже не делающем прежних сборов.

Моя проблема в том, что ролевые игры никогда меня не привлекали. Я все никак не могу привыкнуть серьезно и увлеченно относиться к делу, которое никак не повлияет на мою дальнейшую жизнь. Я ведь помню, что сессия кончится и придется возвращаться к реальности. И внушить себе, что на нынешних думских выборах решается судьба той самой, единой и справедливой России, я не смогу даже под самой качественной травой. И чем мне — а также примерно половине населения, состоящей из столь же неудобных граждан, — отвлекаться от российской реальности, совершенно непонятно: интеллектуальных развлечений не осталось, а балаганы не торкают.

Теперь вам понятно, почему в семидесятые так много пили?

№ 33(478), 10 сентября 2007 года 

8 сентября 2007 года

«Рашен» не страшен