Статьи, речи, приветствия 1933-1936

Архивы окружных судов — бесчисленное количество «межевых» дел, исков, предъявленных деревнями к помещикам, помещиками — деревням. Беллетристика некоторых народников, например, Левитова — «Горе сёл, дорог и городов», Каронина, особенно Гл. Успенского.

Кроме того, сочинения, посвящённые вопросам о положении крестьянства до 1861 года и после, о землевладении и земледелии, о кустарных промыслах и отхожих, о деятельности «Крестьянского банка» и т. д. Особенное значение имеет роль государственной церкви в деревне и влияние церкви на распространение мистических сект, суеверий и пр. Затем по такой же схеме надобно дать татарскую, мордовскую и другие деревни — грузинскую, тюркскую, армянскую, аул кавказских горцев, табора кочевых племён.

Значение истории деревни будет гораздо шире, глубже, если поставить её в масштабе всесоюзном, показать единство интересов крестьянства всех племён и усилия самодержавной власти, церковников и лавочников в деле развития национальной, племенной, религиозной вражды. Мне кажется весьма важным отметить значение эксплуатации кустарных промыслов; она создавала крупные капиталы, которые затем служили орудием ограбления крестьянства. Само собой разумеется, что история деревни должна дать также материал для сравнения изменений в области техники, в области производства. Съезд колхозников был также съездом победителей техники. Трактор настолько быстро входит в жизнь, что о мучительной потере труда над сохой «иные пареньки и девчонки» не помнят. Надо взять XIX век, дореформенный период, с теми экскурсами в XVIII, иногда XVII век, которые окажутся целесообразными и необходимыми для данного района, — Болотников, Разин, Пугачев. Пореформенный период и борьба двух путей развития деревни. Взрыв противоречий в 1905 году, победы 1917 года, героическая борьба 1917–1921 годов, восстановительный период, год великого перелома, вплоть до 1935 года.

К работе необходимо привлечь колхозную молодёжь, — в зимнее время работа эта послужит делу самообразования молодёжи. Разумеется, здесь дана очень грубая схема, и её нужно разработать детально. Но следует «ковать железо, покуда оно горячо». А на великолепном съезде активность колхозников, сознание ими значения своего раскалилось добела и хотя, наверно, уже не остынет, однако «не откладывай на завтра всё, что можешь сделать сегодня».

Речь на открытии II пленума Правления ССП 2.III.1935 года

Товарищи, вы услышите здесь очень интересные доклады, о которых я разрешу себе поделиться с вами моим впечатлением. Я читал эти доклады. Многие из них имеют свои достоинства, но мне кажется, что все вместе они обладают одним недостатком: слишком они теоретичны, слишком много в них спекуляции словами, теоретизации. Получается впечатление, что люди совершенно искренне и по потребности, глубоко ими чувствуемой, хотят установить некие нормы, каноны, шаблоны. Они хотят это сделать чисто теоретически, не опираясь на тот материал, который частью они уже сами создали (я говорю о драматургах), частью знают. Рядом с этим материалом, конечно, идёт материал повестей, романов и т. д. — одни и те же приёмы, одно и то же творчество, одни и те же идеи и, наконец, один и тот же материал, требующий единого метода для его оформления.

Мне кажется, что должны быть поставлены простые вопросы: почему наша литература отстаёт, почему наша драматургия слаба, почему она не даёт больших характеров, которые ведь в действительности-то есть! Почему драматургия всё время вращается около старых тем, уже изжитых?

Всё ещё героем большинства драматургических произведений и романов продолжает служить интеллигент, который хочет признать Советскую власть, — некоторым из них это ещё с трудом удаётся, некоторым вовсе не удаётся. Всё это в высшей степени скучно, и писано об этом сто раз. А теперь мы приближаемся к двадцатилетию Советской власти, и у нас есть свой интеллигент: тот, кому к 17 году было десять — пятнадцать лет, а сейчас — тридцать и за тридцать. Это — наш интеллигент, сын пролетария. Отражён ли он в наших пьесах, в наших романах в той степени, с той силой, какой он заслуживает, какой он достоин? Не отражён. Почему? Этот вопрос нужно будет поставить, и мне кажется, что этот вопрос следует поставить в такой плоскости: признаём ли мы за искусством право преувеличивать явления социальные — положительные и отрицательные? Спорить по этому вопросу следовало бы. Без решения этого коренного вопроса мы не поймём отличия социалистического реализма от просто реализма. Без этого мы не усвоим метода социалистического реализма. Все большие произведения, все те произведения, которые являются образцами высокохудожественной литературы, покоятся именно на преувеличении, на широкой типизации явлений. Не пора ли нам к этому делу приучаться?