Статьи, речи, приветствия 1933-1936

Я всё время вращаюсь в сфере профессиональной, как оно и следует. И вот я должен сказать, что эта тема — «кулак» — не дана, не дан враг в его настоящем виде.

Затем, этот враг пережил некоторую эволюцию — от убийства своих собственных детей и внучат, от поджогов, от многочисленных убийств селькоров и т. д. до отравления хлеба гвоздями, стеклом и т. д., как это выявилось на последнем процессе Ошкина.

Эта «эволюция» не была прослежена, а она означает упадок силы сопротивления врага, то есть поражение его.

Осталась без внимания женщина в её росте.

Осталось без внимания очень многое. Как я не один раз говорил уже, остались совершенно без внимания дети. О детях мы почему-то не пишем, а ведь раньше буржуазные писатели писали, и не плохо.

Но если говорить на эту тему, пришлось бы очень многое говорить.

Перехожу к вопросам, непосредственно стоявшим на пленуме. Некоторые лица, возражавшие Беспалову, говорили, что наиболее деятельное участие в создании образа принадлежит бессознательной творческой работе.

Неверно это, товарищи! О бессознательной работе вообще, по моему мнению, нельзя говорить. Нет такой работы, если под термином бессознательной работы не понимать бессознательную мускульную, механическую работу. Человек привык известным образом двигать рукой и двигает ею, уже не следя за её работой, зная, что рука научена, не ошибётся.

У нас бессознательность смешивается с интуитивностью, то есть с тем человеческим качеством, которое именуется интуицией и возникает из запаса впечатлений, которые ещё не оформлены мыслью, не оформлены сознанием, не воплощены в мысль и образ.

Я думаю, что с очень многими, почти с каждым из вас, бывало так, что они сидят над страницей час, два и всё что-то не удаётся, но вдруг человек попадает туда, куда следует попасть, то есть завершает цепь познанных им фактов каким-то фактом, которого он не знает, но предполагает, что он, должно быть, таков, и даже не предполагает, а просто чутьём думает, что именно таков. И получается правильно.

Это внесение в опыт тех звеньев, которых не хватает писателю для того, чтобы дать совершенно законченный образ, — это и называется интуицией. Но называть это бессознательным — нельзя. Это ещё не включено в сознание, но в опыте уже есть.

Так это надо понимать. Может быть, я ошибаюсь. Тогда, ясное дело, будем оспаривать.

Титул «инженер человеческих душ» у нас относится к литератору. Я думаю, что критик не менее заслуживает этого титула в том случае, если он работает в согласии и сотрудничестве с литератором.

Чего нам нужно добиться в этом деле?

В той критике критиков, которая была здесь высказана, — в ней очень много дельного и серьёзного. Критика действительно помогает нам мало, главным образом занимается изысканиями недостатков в наших произведениях, очень плохо понимает, откуда идут эти недостатки, почему они появляются. Мало или почти совсем не занимается критика языком, не указывает нам на правильное или неправильное строение фразы, на архитектонику произведения, на логически правильное размещение материала и т. д.

Тем не менее, палку перегибать нельзя — она может дать по лбу. И всё-таки за критикой надо признать: кое-что сделано ею и делается.

Разноголосица большая. Она и выражена была на пленуме, и довольно-таки ярко, довольно основательно.

Критика должна чему-то научиться. Она идёт всё-таки не в ногу с литературой, а если мы отстаём от действительности, так критика тоже отстаёт от нас и главным образом бьёт нас по линии идеологической грамоты, что, конечно, правильно, но делается не всегда достаточно убедительно вследствие некоторой немощности самой критики.

Зато по линии литературной грамотности никакой помощи нет.

Я говорю в данном случае, не исключая себя, потому что я всё это испытал на себе. Мне тоже помогали мало, ругали много и плохо, хвалили ещё хуже, а помогали — никак.

Совершенно необходим в нашей стране для всесоюзной нашей литературы, которая если ещё не стала, то всё-таки уже становится учительницей литературы всего мира, — во всяком случае влиятельнейшей литературой мира, — для неё совершенно необходим глубокий и всесторонний контакт с критикой, конечно, грамотной критикой.

Но, видите ли, товарищи, мы не будем иметь грамотной критики до тех пор, покуда не настоим на том, чтобы созданы были грамотные критики и чтобы у нас была история литературы. Нам необходима история литературы, которой нет у нас. Точно так же нам необходима критика, которая не доспела потому, что плохо знает историю литературы и «не в курсе» той огромной ответственности, которая лежит на ней.

Беспалов отметил группу критиков, которые, по его мнению, могут активно участвовать, активно помочь нам двинуть вперёд работу литературы. Он назвал ряд имён. Я, само собой разумеется, не буду говорить, почему тот или другой не годится. Это вовсе не моё дело, и не в том дело, что тот или другой не годится. Не годится вся критика, которая не отвечает той огромной задаче, которая на ней лежит.