Station Zero (Railhead Trilogy 3)

«Моя бабушка хранила копии всей своей жизни в социальных сетях в голове этой проволочной куклы», — сказал Зен. «Я пришел, чтобы загрузить их в святилище».

Старик усмехнулся и кивнул, довольный встречей с юношей, с таким уважением относящимся к старшим. «Когда я был в твоем возрасте, всем приходилось брать с собой Мото, чтобы нести столько информации. В настоящее время гарнитуры настолько мощные, что многие люди просто хранят все это в них. Но я всегда считаю, что Мото достойнее. — Он повернулся, чтобы накричать на своего Моторика, который отстал. «Я приезжаю каждый год, чтобы загрузить свои видео и дневники», — признался он. — Твоей бабушке повезло, что ты сделал это для нее. Теперь иди, молодой человек, иди, не надо ходить со скоростью моих старых ног…

Зен поблагодарил его и пошел дальше. Нова почтительно последовала за ним, не сводя глаз с земли. Тропинка вела их сквозь заслон темных деревьев, и вдруг перед собой Зен увидел святилище. Стражи построили свои центры обработки данных и хранилища памяти на десятках обитаемых миров (и на сотнях необитаемых тоже). Большинство из них были просто унылыми зданиями без дверей или подземными клиньями компьютерного хранилища. То тут, то там, по своим причудливым причинам, то один Страж, то другой пробовал что-то другое, вроде Долины Статуй на Центральной Станции или Нефритового лабиринта Анаис Шесть на Астарте. Поскольку Воху Мана представлялся Зену лишь маленьким шуршащим существом, спрятанным в живой изгороди, он не ожидал чего-то слишком впечатляющего от его святилища на Петрикоре. Но у Воху Маны были и другие аватары, по крайней мере, были когда-то, и он вырезал целую гору Петрикори по подобию одного из них. Нижние склоны горы превратились в женские плечи, покрытые изумрудно-зеленым мхом, и ее широкое каменное лицо смотрело вниз на долину с выражением мудрой доброты. Ее длинные белые волосы были сделаны из водопадов, иногда падающих на ее лицо, когда были порывы ветра, а ее макушка была облаком. Крытая дорожка поднималась к дверному проему, вырезанному в ожерелье, которое окружало ее горло.

— Красиво, — сказал Зен.

Нова не ответила. На пути было слишком много других людей; слишком велик риск того, что кто-то подслушает. Это не имело значения. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она тоже считает это красивым.

— Не могу поверить, что я не видел его фотографий…

— На Петрикоре не позволяют изображениям святилища проникать в более широкое Море данных, сэр, — сказала она, как будто просто предупреждая его не фотографировать.

— Думаю, в этом есть смысл. Кто стал бы посещать эту сырую воронку, если бы дома можно было смотреть видеозаписи храма? Зен продолжал смотреть на это доброе, спокойное лицо, пытаясь связать его с шуршащей версией Воху Маны, которую он встретил. Насколько он помнил, это был один из самых дружелюбных Стражей. Но «дружелюбие» было относительным, когда дело касалось Стражей — они были слишком большими, старыми и странными, чтобы любой человек мог действительно понять, что они чувствуют.