Статистике вопреки

— Тогда попробуем так, — проворковал он и… поцеловал меня, мягко прижавшись к моим губам. Борзеть сильно не стал, да и страсти я в нём никакой не заметила, ему просто было интересно, чем это всё закончится. Хватило тридцати двух секунд, чтобы понять — ничем. Я так и не шелохнулась. Впрочем, как и внутри меня ровным счётом ничего не дрогнуло.

Артур наконец-то отстранился и с демонстративным разочарованием, в которое я ни на йоту не поверила, покачал головой:

— А мы ведь могли неплохо провести время.

— Мы уже неплохо провели ужин. Спасибо. Я могу идти?

— Идите, Альбина, идите. Но знайте, я очень надеюсь на нашу завтрашнюю встречу.

Отвечать я не стала, развернувшись на каблуках и, не оборачиваясь, направилась в сторону гостиницы, где на ступеньках широкого крыльца сидел злой Орлов.

***

Моя гостиница располагалась в стороне от проезжей части в историческом здании едва ли не дореволюционной постройки.  Кирпичная пятиэтажка с декорированным фасадом и вензелями под карнизом.

Час был поздний (встреча с Артуром затянулась), но на улице всё ещё было светло — белые ночи — из-за чего происходящее приобретало некий оттенок нереальности. Разноцветные облака кружили над головой, а сильный ветер (других я здесь не встречала) трепал мне волосы и платье.

Вокруг было достаточно оживлённо, гуляли парочки, спешили прохожие, где-то шумели автомобили, но всё это теряло всякий смысл, стоило мне лишь взглянуть в сторону Лёшки. И нет, это не было как в книгах, когда вдруг в животе запорхали бабочки, а гормоны ударили в голову. Просто вдруг всё перестало быть важным, да и какое мне было дело до сторонних людей, когда единственный человек, волновавший меня в этом городе, смотрел на меня таким взглядом, что в пору было пойти и утопиться. Но поскольку я так и не смогла определиться между Невой и Финским заливом, пришлось идти к Орлову и садиться рядом с ним.

Мраморная ступенька показалась мне приемлемо чистой, но мысль о том, что платье жалко, всё-таки успела пронестись в сознании. Впрочем, это была последняя моя мысль в тот день, не относящаяся к делу… то есть к Орлову.

— Развлеклась? — рыкнул он, явно видевший мой “поцелуй” с Вольновым.

 И да, я могла уколоть его в ответ, благо настроение у меня для этого было подходящее. Но вдруг поняла, что не хочу. Не хочу с ним ругаться, у меня было слишком много вопросов, которые срочно требовали ответов.

— Ты сейчас на него или меня сердишься?

Лёшка предостерегающе сверкнул глазами.

— Что он тебе рассказал?

— Что ты был не в состоянии сам принять решение и Артур решил посодействовать.

Лёшка раздосадованно фыркнул, но опровергать сказанное не стал.

— И что ты думаешь об этом?

— Думаю, что это не моё дело.

Между прочим, я действительно так считала, мозгами, а вот всё остальное… буквально изнывало от потребности узнать, что у них там произошло. Какое счастье, что за тридцать с лишним лет своей жизни я научилась обуздывать свои страсти. Ницше бы мной гордился.

Орлов выжидающе на меня посмотрел, а я пристально разглядывала свои босоножки, не потому что смущалась, а потому что боялась не утерпеть и сказать то, что так усердно сдерживала в себе. Мне было не всё равно… на него.

— Ты же знаешь, — вдруг без всякого приглашения к разговору начал Лёша, — у нас с Ритой всегда всё было непросто. Вроде как вместе сложно, но и по отдельности не выходило. Ты не представляешь, сколько раз я полагал, что вот он, конец. Но всегда кто-то делал шаг навстречу, я… она. Был момент, когда мы полгода не виделись. А потом… Потом всё начиналось по-новой. Мы поженились, и всё как-то даже устаканилось. Я месяцами пропадал на вышках, мои вечные вахты будто бы всё уравновесили. Мы слишком мало жили вместе, чтобы успевать довести друг друга.

— Замечательная перспектива, — пробурчала я себе под нос так, что он не услышал.

— Мы почти шесть лет прожили в таком режиме, а потом… мне захотелось перемен, да и здесь, на материке, хорошие перспективы замаячили. И мы оба оказались к этому не готовы. Как выяснилось, нам хорошо было на расстоянии, а вот жить вместе долгое время… Наш предел — две недели, дальше мы просто начинали тяготить друг друга. Знаешь, вот просыпаешься ты поутру, а на соседней подушке человек, которого ты вдруг там видеть не хочешь.

Я понимала, сама не одно утро провела разглядывая спящего Виталика и терзая себя вопросом: “Почему он здесь?”.

— Мы старались. Не вышло. Я… первым осознал, что это тупик. Моего решения подать на развод Рита не оценила. Я для неё был собственностью, ведь столько сил было “вложено в эти отношения”, при том, что, уверен, она меня точно так же видеть не могла.

Он не жаловался, скорее просто выплёскивал всё то, что за долгое время накопилось на душе, глядя словно бы в пустоту перед собой. Его голос был ровный и спокойный, и это меня смущало.