Статистике вопреки

— Вознесенская! — громогласно прокатилось едва ли не по всему залу ожидания. В какой-то момент даже уверовала в то, что меня зовут откуда-то свыше. Но нет, это был всего лишь товарищ Дмитриенко (верный друг и соратник Орлова по всяким школьным безобразиям), сгрёбший меня в свои стальные объятия.

И как только признать сумел? С нашей последней встречи прошло больше пяти лет.

Я жалобно пискнула, лишившись воздуха в лёгких, но неожиданно испытала странный прилив радости. Саня был частью какой-то прошлой жизни, той, где у меня был… Лёшка.

— Вознесенская, — всё с тем же восторгом повторил он, — какая же ты стала!

— Какая?

— Такая… охренительная!

Если честно, комплимент показался мне сомнительным. Хотя если разобраться, то Дмитриенко меня знал угловатым подростком, который даже в девятнадцать лет не отличался особенной женственностью. Но последние годы многое изменили во мне — роды заметно округлили тело в стратегически важных местах, а всё остальное уже доделала мама, переживающая, как же единственную дочь примут в Европе.

В ответ улыбнулась, неожиданно поняв, что мне нравится его восхищённый взгляд. И дело тут было даже не в самом Сашке, а в том… что на меня до этого в принципе так никто не смотрел.

— Слушай, — неожиданно спохватился бывший одноклассник, — у нас же через неделю встреча выпускников, ты приедешь?

— Зачем? Я же с вами не заканчивала школу. Помнишь, меня после восьмого в гимназию перевели.

— Фу, какая ерунда, — поморщился он, посчитав мои слова страшнейшей глупостью. — Всего лишь три года в какой-то там замшелой гимназии. Но зато целых восемь лет с нами! Да и каких!

Растерялась, не понимая его бурного восторга. С Сашкой у меня никогда не было никаких проблем, но и особого желания общаться со мной за ним раньше не наблюдалось.

— Да ладно тебе, Альбинка, это же прикольно! Встретиться, посмотреть друг на друга, косточки всем перемыть. Кто, где, с кем и в каких позах, — заржал Дмитриенко, довольный своей же шуткой. — Короче, всё как всегда. Наши почти в полном составе обещали быть: Валька, Карыч, Анька… Орлов! Точно, Лёха же будет! Вы же с ним вечно как Шерочка с Машерочкой были…

Я вздрогнула, почувствовав, как внутри меня всё похолодело. Первой мыслью было, что Саня всё знает. И про меня, и про Лёшку, и про Женю. Но тот продолжал всё так же радушно улыбаться мне без… всяких подтекстов, и я невпопад ляпнула:

— Его же в армию забирали.

— Ну да, только когда это было… Сейчас же не как в царской России на двадцать пять лет.

“А было бы неплохо”, — обречённо подумала я.

По громкой связи объявили посадку на какой-то рейс, и Дмитриенко в миг весь подобрался.

— Ладно, Вознесенская, мне пора. Но ты мне обещай, что приедешь.

— Я подумаю.

— Обещай! — сдвинув брови, потребовал он. — А то скажу всем, что у тебя трое внебрачных детей и купленный в интернете диплом.

— Тебе не поверят, — легко рассмеялась, понимая, насколько бредово это звучит. Где я и где трое детей? Скорей уж диплом себе в интернете куплю, какого-нибудь там академика гималайских наук.

— Это смотря как врать. Короче, Альбина, возражения не принимаются. Через неделю жду тебя на встрече! Вся информация на сайте школы.

И прежде, чем я успела выпалить сто и одну причину почему нет, Сашка подорвался и кинулся в сторону длинной очереди к гейту.

***

Весь полёт до Амстердама, где меня ждала пересадка, я думала об одном. И этого одного звали Алексей Игоревич Орлов.

Не то чтобы я совсем уж не вспоминала о нём все эти годы… Нет, не так. Я не забывала, ничего. Но времени на страдания и вечную рефлексию у меня просто не было. У меня была Женя, учёба, затем работа, насущная потребность в деньгах, которую нужно было решать, ну и, конечно же, научная деятельность в качестве дела всей жизни и любимой отдушины.

Он тоже был, где-то там, на периферии сознания — воспоминаниями детства, проблемами юности, тайной рождения Жени и кучей всего несказанного. Но это всё не было болью, скорее, так, грузом прошлых ошибок… или же, наоборот, чем-то светлым и неожиданно дорогим.

В общем, я вспоминала, думала, рассуждала. Мой ежедневник был исписан сорока двумя причинами, почему мне не следует ехать на встречу выпускников. И лишь одной причиной за: Лёша должен был знать про дочь, прежде всего ради самой Жени.

***

Конференция прошла насыщенно. И дело даже не в информативности и силе научного знания, хотя уровень в разы был выше всех тех мероприятий, участвовать в которых мне доводилось до этого. Главным открытием этих пяти дней было то, что я почувствовала себя взрослой. По-настоящему взрослой. Я больше не была ни студенткой, ни аспиранткой, ни… дочерью профессора Вознесенского.

Я была отдельной самостоятельной личностью, которая с уверенностью смотрела перед собой и не чувствовала себя… другой. Здесь все жили наукой, идеей знаний, открытий, и это вдохновляло, делая меня равной всем этой людям с мировыми именами, потому что у меня больше не было причин чувствовать себя неправильной из-за своей увлечённости математикой. Та конференция изменила моё сознание раз и навсегда, научив знать себе цену.