Статский советник Евграф Тулин [сборник]

После того, как сыщик вышел от начальника сыскной полиции, путь его следовал на Малую Бронную. С собой он забрал и надзирателя Фёдора Фёдоровича Плашкина. Дело ему представлялось лёгким и необременительным по срокам.

Глава 2 Год 1773. Бунт Пугачёва. Оренбург

Оренбургский губернатор, Иван Андреевич Рейнсдорп, находился в весьма подавленном состоянии. Генералу-поручику доносили, ежедневно, о страшной смуте, происходившей в землях под его подчинением и надзором. Вольном и зловеще смелом движении «Императора-самозванца», Емельки Пугачёва, на город Оренбург. В тягостном настроении он сидел за двухтумбовым столом в своем кабинете. Молча и сосредоточенно, устремив тяжёлый взгляд на красивый серебряный прибор с чернильницей. Сзади, со спины, на него, на Оренбургского губернатора, гордо и жёстко смотрел портрет государыни – Императрицы, Екатерины II.

Иоганн Генрих Рейнсдорп, по-русски, Иван Андреевич, удручённо думал: «Это надо же придумать. Самозванец Емелька, мужик-лапотник, хоть и казак, возомнил себя государем Петром III. Уму не постижимо, как может беглый донской казак возомнить о себе такое? Какая бесподобная наглость! Да, в родной Дании такое невозможно! Несмотря на то, что с семнадцати лет я на российской военной службе, но привыкнуть к огромным территориям этой страны и к загадочному характеру русской души никак не могу. С начала сентября самозванец беспокоит территории вокруг Оренбурга. Собрал, говорят, больше пятисот казаков и где-то в ста верстах кочует. Разбойник захватил Илецкий городок. Преклонил к себе тамошних казаков, привёл их к присяге своему безродному имени. Повесил начальствующего атамана Портнова. Казаки выдали ему Портнова, а вора встретили колокольным звоном и хлебом-солью. Пьёт и гуляет от души. Зверствует, казнит верных слуг государыни, празднует победы. Народец его поддерживает, участвует в казнях и подрыве устоев власти. Пользуясь случаем, мстит вечным обидчикам – дворянам. Пограбить купцов и богатый люд тоже не забывает. На сторону самозванца перешёл казачий полк атамана Ивана Творогова. В разгулах своих, самозванец, похваляется взять крепости Рассыпную, Нижнеозёрную, Татищеву и Чернореченскую. Переписку ведёт с киргиз-кайсацким ханом Нурали. Требует от хана в заложники сына и вспомогательное войско. Хан киргизский, как в пословице, и вашим, и нашим. Всем пытается угодить. Просит, в письмах ко мне, вернуть аманаты, бежавших рабов, помочь деньгами, вернуть скот. Да много чего, пользуясь бедой в государстве Российском, просит. Крепостёнки эти, Рассыпная, Нижнеозёрная, Татищево, да и все остальные, и не крепости совсем. Так, деревни с плетнями, да двумя-тремя пушками. Мятежник Пугачёв их возьмет без всяких трудностей. Сегодня уже двадцать седьмое сентября, должны доставить записку от преданных людей о поведении бунтовщика Пугачёва. Вот напасть! Итак не лучшая земелька для губернаторства, а тут ещё и эти беды. Откуда взялся на мою голову? Надо решение принимать. Конечно, в городе почти три тысячи войска и семнадцать пушек. Однако риск большой при применении против бунтовщика всех скопом, потерять такие силы. На казаков и башкирцев надежды нет. Если потеряю всех враз, то чем город защищать буду? Как поступить, чтобы город не сдать врагу и самозванца изловить? Ничего умного в голову не приходит. Нет, надо командами действовать, частью сил. Это будет правильнее».

Приняв решение, генерал встал и подошёл к большому зеркалу, стоящему в углу. Осмотрел фигуру, отражаемую в нём. Отражение представляло вельможу с благородным и высокомерным лицом. Участника многих войн, заслуженно получившего все звания и награды.

«На войне всё проще. Вот он враг, а вот он друг. А здесь всё не ясно. Ещё несколько месяцев назад бунтовщики были покорны, являлись законопослушными слугами империи. А сегодня враги престола. Теперь надо принуждать казаков идти против единокровных. Солдат выступить против крестьян и башкирцев. Сложно это, не желает народ, особо, сам промеж собой воевать и грызца. В прошлом году разогнали Яицких казаков-бунтовщиков, провели следствие. Наказали зачинщиков, сослали на каторгу. Вроде бы навели порядок. Ай нет, снова бунт против трона, против государыни. Появился раскольник Пугачёв, поднял народ», – продолжал думать губернатор, подойдя к резным шахматам, стоящим на столике.

– Разрешите войти, выше высокопревосходительство? – уточнил помощник губернатора, он же адъютант.

– Заходите. Что у вас нового? Не поступало ли донесение о движениях и зверствах разбойника?