Статский советник Евграф Тулин [сборник]

Через четверть часа он пришёл в избу, где располагался «штаб военной коллегии». На удивление атамана Хлопуши, там никого не было, кроме одного писаря. Обычно, штабная изба всегда была полна людей. Всегда в этом присутственном месте было шумно. Народ входил и выходил. Прибывали и убывали атаманы и начальствующие люди. Получали указы и докладывали о выполнении приказов военной коллегии. Писаря вели записи. Один специальный писарь вёл учет по провианту для войска, кормам для лошадей. Другой ведал деньгами, платил за службу, выдавал средства для закупок чего-либо по распоряжению «Императора» или его ближних помощников. Третий вел учет стоящих на котловом довольствии служивых войска, их размещении по избам. Четвёртый заведовал всеми челобитными к «Императору» и жалобами. Правильно их оформляя со слов неграмотных жалобщиков, а затем представляя эти письмена Ивану Яковлевичу Почиталину, личному секретарю «Государя». А уж тот нес их лично «Императору». Был и пятый, по учету всякого оружия, пушек, ядер и огненному припасу к ним. Всем этим руководил писарский старшина Васильев. Был он особо нагл, общался на равных с многими атаманами и полковниками. Кроме управления писарской братией, он занимался яицкими и илецкими казаками, отдельно, так как они были на отдельном счету «Императора Петра Фёдоровича». Деньги получали эти казаки особые, да и во всём остальном стояли на отдельной статье и счету. Личной охране-гвардионам платил даже не он, а кто-то из ближних «Императора», может и граф Воронцов-Шигаев. Теперь никого не было, кроме старшего писаря. Хлопуша удивлённо осмотрелся и только хотел спросить: «Где все?».

Старший писарь, Васильев, не ожидая вопроса сам ответил: «Что тебе, Афанасий Тимофеевич, надо здесь? Ты же ближний к Государю, вот и иди к нему. Зачем сюда пришёл, по какой великой нужде? Иди к нему, ты там сейчас нужен. Все ближние и доверенные у него в палатах. Я тебе ничего сказать не могу, не моё это дело».

– Да спросить хотел, как там под крепостницей дела? – лукавя, уточнил Хлопуша.

– Да никак. Беда пришла, открывай ворота. Говорят, больше тысячи мы потеряли в бою. Тысячи четыре, Екатериновские генералы, взяли в плен. Да чёрт с ним, с этим сбродом. Жаль, что много полегло казаков яицких и илецких. Около трёхсот в полон попало. Что теперь с казачками вольными будет. Повесят, расстреляют, удушат. Вот беда, так беда! Ильюшку Арапова убили. Сам знаешь, как его Государь уважал. Один из любимых атаманов. Вот горе, так горе. А ты, Афанасий Тимофеевич, здесь шляешься. Иди к нему, там ты нужнее.

Хлопуша чертыхнулся и немедля вышел из избы. Пока он шёл в палаты, повсюду ему встречались возы. На них казаки укладывали нажитое добро. Уже светили факела. Паники не было, но напряжение присутствовало во всём. Когда Хлопуша пришёл в избу «Императора» там уже были некоторые члены «военной коллегии», в том числе Максим Шигаев и атаман Творогов.

– Слушай, Афанасий Тимофеевич, ты случаем секретные дороги в обход крепости Татищевой не ведаешь? На Сакмару надо тайно пройти, – спросил Пугачёв, не здороваясь.

– Нет батюшка, не знаю. Таким путём не бывал, не хаживал, – ответил Хлопуша.

– Да и чёрт со всем этим, разберёмся. Давай, помянем служивых наших, кто погибли. Армия наша частью бита и пленена, а частью разбежалась. Ничего, новую наберём! Казну раздайте тем, кто здесь со мной остался. Собирайтесь, скоро в дорогу. Медные монеты тоже раздайте. Все, до единой монеты, – громко и уверенно заявил Пугачёв, приказав налить всем вина.

Выпили, налили ещё. Помянули погибших. Выпили снова. После этого все приступили к исполнению указов «Императора». Остались только Пугачёв, Шигаев и Хлопуша.

– Дозволь, государь, семью забрать. А потом за тобой в Сакмару поспешу, – обратился к «Императору» атаман Хлопуша.

Пугачев немного подумал и строго сказал: «Делай как знаешь. Смотрите только, оба. И ты Хлопуша. И ты Максим. Ни под какими пытками про наш двор монетный, на Авзяновских заводах, не говорите. Это мы временно в ущербе и битву проиграли. Наберём ещё армию. Пойдём на Челябу, Уфу, Самару и Пензу. А оттуда на Москву. Дело наше не пропало, а только начинается. На ошибках умнее будем. За одного битого, трёх небитых выменять можно. Только казаков жалко. Остальные как пришли, так и ушли. Господь дал, Господь и взял. А там, на заводах, запас золота у нас лежит. Если на Челябу пойдём, а дальше на Уфу, с собой надо взять все эти устройства для чеканки монет. Все станки с собой возьмём. Без своих денег плохо. Всё, давайте. Каждый по своему месту. Если, что случится, тайну не выдавать. Помните это!».

Поговорив, ещё выпили не по одной кружке вина и каждый занялся своим. «Император» вместе с Шигаевым начал готовиться к отступлению с остатками войска. Хлопуша собрался за семьёй.