Статус D

— И до чужих не д-доберетесь, — закончил я.

Он поднял на меня глаза и удивленно хмыкнул.

— Надо же! Может, этот мир еще не совсем пропал, раз кто-то, кроме старых бомжей, помнит Шекспира.

Он сгорбился на скамейке, пряча лицо в ладонях. Между пальцев прорвался его сдавленный стон.

Мы с полицейской молча стояли рядом. Я наблюдал не столько за бродягой, сколько за Джулией. На первый взгляд, офицер Харрис, как всегда, была строга и сосредоточена — губы сжаты, глаза прищурены, брови почти сходятся у переносицы. Но, как мне показалось, глаза ее были подозрительно влажными.

— Я ведь предупреждала тебя, Морган…

— Прости, дочка, — прохрипел бродяга, оборачиваясь к ней. — И ты, парень, прости. Я не должен был… просить тебя. Я же не смогу тебе отдать деньги за это лекарство. У меня вообще ни черта нет.

Я вздохнул. Собственно, я и не сомневался. Дурацкий сентиментальный порыв. И огромная глупость. Но почему-то сожалений по этому поводу не было, наоборот — будто гора с плеч. Думаю, если бы я прошел мимо, то потом еще долго терзался.

— Во многом ты сам виноват, — сказала Джулия. — Вспомни, кем ты был. Я до сих пор не могу поверить, что ты оказался здесь.

— А… — отмахнулся бродяга. — Какая разница, что было в прошлом. Когда будущего нет.

Он, запрокинув подбородок к небу, зашелся не то в смехе, не то в рыданиях — по его искаженному, будто от боли, лицу сложно было понять. Вскоре он затих, по-прежнему смотря куда-то вверх.

— А знаешь, что самое хреновое? Я никто. Я хуже животного. Я грязь под ногами, всеми презираемый и никому не нужный. Мне бы просто забраться в какую-нибудь нору и тихо сдохнуть. Но я почему-то все еще цепляюсь за жизнь. Я не хочу умирать!

Он обескуражено покачал головой, будто сам не понимая, как такое может быть.

— Я не хочу, дочка… — почти прошептал он.

— Бросай, мать твою, пить! — неожиданно жестко, со злостью в голосе отозвалась Джулия. — Я ведь тебе все объясняла. Постарайся хотя бы пару недель оставаться чистым. И я буду ходатайствовать о восстановлении пособия для тебя. А там, может, получится и медицинскую страховку улучшить, статус твой поднять хотя бы до D-2. Может, даже будет шанс устроить тебя на работу.

Бродяга с готовностью закивал, прижимая руки к груди.

— Прости меня, Джулия! Я… я сорвался, я виноват. Но я попробую снова! На этот раз я тебя не подведу. И ты, парень… прости, не знаю, как тебя зовут…

— Фрост.

— И ты меня прости. Я… Я верну тебе деньги. Накоплю и верну!

— Ладно, мне пора. И Фросту тоже. Береги себя, Морган.

Полицейская дала мне знак следовать за ней, но я, спохватившись, вернулся ненадолго к бродяге. Молча протянул ему упаковку с остальными ампулами.

Морган поднял на меня округлившиеся глаза, а упаковку принял, будто это была какая-то хрустальная реликвия, которая могла рассыпаться прямо у него в руках.

— Спасибо! — запоздало выкрикнул он мне в спину.

— Спасибо, — повторила негромко Джулия, коротко сжимая мое плечо своей крепкой ладонью. — Ты ему жизнь спас. Если бы не ты… Но сейчас — марш к себе! И чтобы я тебя больше не видела на улицах после наступления темноты.

— Слушаюсь, офицер, — ответил я, стараясь, чтобы это не прозвучало шутливо. У нее-то тон был вполне серьезным, даже с толикой раздражения. А злить ее я бы не рискнул.

— А что по п-поводу моего… — начал было я, но офицер и здесь меня одернула.

— Расскажу позже. В понедельник тебе нужно будет отметиться у меня в участке. Вот тогда и поговорим. А до этого — старайся лишний раз не высовываться. Возможно, тебе все еще грозит опасность.

— А можно еще сп-просить? — окликнул я ее, когда она направилась к машине.

Она уже открыла дверцу, но обернулась.

— А кто такой этот М-морган? Вы его так опекаете… Я и не думал, что к-копы занимаются такими вещами.

— Это долгая история. А насчет того, чем занимаются копы… Как думаешь, зачем люди вообще идут работать в полицию?

Вопрос меня озадачил.

— Ну… Это госслужба. Стабильная работа. П-пенсия. Льготы…

— Ну да, — задумчиво покивала она. — А еще — на этой работе можно сделать этот гребаный мир хоть немного лучше. Или хотя бы попытаться.

Джулия села в машину, и дверь опустилась за ней, скрывая ее за бронированной створкой.

— Спокойной ночи, Фрост! — бросила она в приоткрытое окно.

Глава 22

Земля стремительно приближалась. От ощущения затяжного падения перехватило дыхание, сердце колотилось так часто, что, кажется, не успевало сокращаться полностью. Я с трудом сдерживался, чтобы не зажмуриться — помнил слова Кайла о том, что во время полета желательно как можно лучше разглядеть окрестности. Это поможет дать хоть какие-то ориентиры соклановцам, да и самому понять, куда двигаться.

У меня пока получалось хреново. После того, как меня затянуло во Врата, чувствовал я себя, как сухой лист, угодивший в бурю. Меня швыряло, кружило, несло по воздуху с такой легкостью, будто я был невесомым. Хорошо еще, что находился я в некоем силовом коконе, защищающем от ветра. Иначе не то, что разглядеть что-то — даже просто открыть глаза было бы сложно.