Статус: все сложно

– Полгода назад Зойка зарегистрировалась в Тиндере. И потом постоянно нам с Соней показывала парней, чтобы мы их оценивали. Кто-то ее звал на свидание, а она нам скидывала его профиль, и все совместно решали, стоит ли соглашаться или нет. Так вот однажды ей написал красивый такой парень. Его звали Иван. Тридцать лет, холост, имеет высшее образование. Брюнет с голубыми глазами. Скорпион по гороскопу.

– Удивительная память, – мы просто стоим и обнимаемся. Тепло каждого передается через открытые участки кожи. Мне спокойно сейчас с ним. Кажется, что Глеб сможет защитить меня от всего. Даже от меня самой.

– Мы дали добро с Соней. А он говорит, что у него есть еще друг, и предложил двойное свидание. Пришлось с Соней бросать жребий. Зойка уж очень хотела с ним встретиться.

– И жребий пал на тебя, полагаю?

– Угадал.

– Задницу бы тебе твою шикарную напороть.

– Зачем?

– Две девчонки идут встречаться с двумя неизвестным парнями. Страшно не было?

– Нет. Было волнение. И трепет, – Глеб шумно вздыхает, а потом пальцами цепляет мой подбородок. В его черных глазах не то беспокойство, не то гнев. Он прищурил их, а у меня, несмотря на его недовольство, вырастают крылья.

– Дальше.

– Мы пошли. В ресторане за обозначенным столиком сидели два парня. Один был очень похож на того, что на фотографии. Но только в живую он оказался страшненьким, а второй вообще толстым и в очках. Мы с Зойкой так к ним и не подошли. Стояли за стенкой и смеялись. Пока на нас не обратила внимание хостес. Чуть не выдала нас. Мы убежали тогда.

– Так это была смешная история?

– Ну да. У тебя пропало чувство юмора, Навицкий?

– Оно у меня на месте. А где был ваш инстинкт самосохранения?

– Не знаю. А если бы я тебе позвонила и попросила о помощи, ты бы приехал? – спрашиваю осторожно, но смотрю в глаза. В них сейчас больше ответов, чем когда-либо.

– Да.

– И спас меня?

– Да.

– Теперь ты расскажи?

– Что именно?

– Какую-нибудь историю. Твой черед.

– Я объездил пол-Москвы в поиске той мухоловки. Так странно, ведь в столице можно найти все, что угодно. Так что говорить про какое-то экзотическое растение? А вот и нет. Но я нашел. А потом там, на спектакле, я сидел и думал, а вдруг тебе не понравится? Или ты обидишься? Была мысль встать и купить нормальный букет. Розы там или что обычно дарят? Да те же ромашки.

– Но ты оставил мне мою мухоловку.

– Да. Я решил рискнуть.

– А ты рисковый, Глеб Навицкий. Был и остался.

– Скорее был, – Глеб отходит от меня на шаг, а мне резко становится холодно и снова одиноко. Я опять одна. Умоляюще смотрю на него, чтобы подошел обратно и вернул все как было.

– Может, закажем ужин?

За окном темно. Я даже не заметила. В комнате остался гореть только тусклый торшер. Интимная атмосфера и два чужих человека, связанные одним прошлым.

– Давай.

– Как в старые добрые времена, да, Мила?

Просто неопределенно двигаю плечами. Мне хорошо перебирать в памяти нашу прошлую жизнь: там много теплых моментов. Но оглядываясь на нас, понимаю, что спустя несколько минут после того, как поделимся нашими воспоминаниями, станет больно. Ведь нам так и не удалось все сохранить.

Глеб делает какие-то манипуляции с телефоном, полностью погружаясь туда. Оформляет заказ, наверное. А я смотрю на него. Впитываю каждую черточку, улавливаю движения каждой мышцы, фиксирую каждый взгляд и эмоцию. Все в новинку и все знакомо одновременно. Сейчас он ухмыльнется и скажет какую-то шутку.

– Мила, тут предлагают то тайское блюдо. Может, стоит взять? Но чур, первой пробудешь ты.

Я молчу, продолжаю изучать.

Сейчас он извиниться, потому что будет думать, что меня задели его слова, и я могла обидеться.

– Прости. Не подумал, что могу обидеть.

Через минуту он откинет телефон и подойдет ко мне, будет снова вглядываться, изучать. Я для него уже не та Мила. Он тоже пытается меня узнать.

Я оказываюсь права. Он кладет телефон на столешницу и медленно подходит ко мне.

– Ты в порядке?

– В полном.

– У тебя на лице нарисован вопрос. Спрашивай.

– Почему у нас не получилось?

– Звучит как раунд. Только мой черед.

– Ответь.

Глеб отходит к дивану и усаживается на него. Выглядит спокойным, но почему-то мышцы напряглись. Улыбка грустная, а в глазах больше не играют блики.

– Я не знаю, Мила. Может, по той причине, по которой никто из нас так и не позвонил?

– Я не могла.

– И я не мог.

– Глупо все как-то вышло…

– Жалеешь? Что не позвонила?

– А ты?

– Глеб… просто тогда мне пришлось любить себя сильнее, чем тебя. Ты не понимаешь…

– Так объясни.

Я подхожу к нему ближе. Наши колени упираются друг в друга. Любое неверное движение, и я упаду на него. А Глеб поймает, я в этом уверена. Он смотрит на меня снизу вверх. И кажется, что в эту самую секунду я имею над ним власть. Хочется упиться ей, насладиться. Иметь Глеба Навицкого в своем подчинении.

На мне юбка по длине чуть ниже колена. Непривычная сейчас для меня вещь. Она из летящего шифона с каким-то абстрактным рисунком. Я слегка ее задираю. А сажусь на него, на его бедра. Поддаюсь вперед. Моя грудь касается его, я чувствую биение его сердца. Оно частое. И мне нравится этот ритм.