Статус: все сложно

Губы почти соприкоснулись. Жалкие и никчемные пару сантиметров. Вглядываюсь в его бездну, и она готова меня поглотить. То, что искала, оказалось рядом. Его тьма станет моей тьмой. Самый правильный дуэт.

– Балеринка, что ты делаешь?

– Сама не знаю… – мой голос потерянный.

Даю себе время, чтобы набраться сил и встать. Потому что грань близка, даже очень.

Секунда. Две. Три.

Глава 23

Мила.

Я отталкиваюсь от его плеч, чтобы подняться, но Глеб не позволяет. Он притягивает обратно. Ладонью фиксирует затылок. А взгляд бродит по моему лицу. Быстро-быстро. Словно есть только мгновение, чтобы решить – правильно или неправильно.

Большим пальцем проводит по нижней губе, оттягивает ее, и опускается ниже по линии подбородка, шеи, ключицы, касается груди. И я за гранью. Ныряю в его бездну.

– Блядская балеринка.

Губы, которые целовали меня во сне. Жесткий и властный поцелуй, что не имеет ничего общего с нежностью и лаской. Он грубо раздвигает мои губы и врывается в мой рот. Словно давно хотел это сделать. Желал этого больше всего на свете. Снова ощутить этот вкус шоколада, свою дозу. Смертельную. Ту, что унесет нас обоих за грань.

Пытаюсь вырваться, отталкиваю его. Слишком быстро, слишком остро. Снова воспоминания обрушиваются. О наших ночах, касаниях, таких же бешеных поцелуях. Накрывают, а потом отпускают, потому что сейчас по-другому.

– Рита… – одно слово, которое переворачивает все.

– Черт…

Я встаю с его колен и отхожу к окну. Сердце вырывается наружу, а дыхание жесткое. В горле спазм. Не то от слез, не то от отчаяния. Что все так глупо получилось.

Поворачиваюсь лицом к Глебу. Его плечи так же часто поднимаются. Сам он весь напряжен. Руки сложил на поясе, а голова опущена. О чем он думает? И что решает?

Делаю шаг в его сторону. Тихий, бесшумный. Я не хочу ничего тормозить. Я его жена. Пусть ненадолго, остались формальности. Но это я имею на него право сейчас. Не она. Я выгрызла это право. Если я так из-за него страдала, может, мне полагается какой-то бонус?

– Глеб?

Он молчит. Я вижу только его сильную спину. Снова. Отчаяние топит, а надежда погасает.

– ГЛЕБ?

Первая слеза скатывается по щеке. Я чувствую только ее след. Он холодный. Так ощущается лед на коже. Легкое покалывание. За первой слезой скатывается вторая, еще холоднее. Так чувствуется одиночество. А может, обида. Третья слеза говорит, что нет, снова не я. Всегда не я.

Опускаю взгляд, закрываю глаза.

Я чувствую, как горячие ладони ложатся мне на талию и прижимают к себе. Они крепкие, родные, но вместе с тем аккуратные, словно боятся мне навредить. Я щекой прижимаюсь к его груди, там, где сердце, и слушаю его стук. Он неразмеренный. Немного сбился с заданного курса, частый. И делаю глубокий вдох. Улыбка на губах появляется сама с собой. Я словно в своем сне. Стоит открыть глаза и снова все исчезнет. Я окажусь одна, в той палате, без возможности самостоятельно встать и идти. Или в квартире, среди ночи, когда за окном начала визжать чья-то сигнализация.

– У тебя дар вносить изменения в мою жизнь.

Я поднимаю голову, и мы скрещиваемся взглядами. В его – обреченность, он словно сломанная игрушка в руках задиристого хулигана. Сломанная, потрепанная, никому не нужная в итоге.

Его поцелуй нежный, с толикой искорки. Это не пламя, не пожар, не дикий огонь. Просто маленькая искорка. Но она самая важная. Именно с нее то начинает все гореть.

Его губы ласковые, растворяют меня на молекулы. Тону, цепляясь за его плечи. А Глеб не дает мне это сделать. Держит. Крепко.

Мои руки изучает его. Сначала крепкую шею, проходятся по плечам, нахожу косточки ключицы, ласково обвожу их и опускаюсь вниз. Расстегиваю маленькие пуговки на рубашке. А под ней горячая кожа. Пылает и жжется, что нежная кожа на кончиках пальцев загорается в момент, и я чувствую легкое покалывание.

Глеб берет меня на руки и относит к дивану. Опускает меня и опускается сам. Его тяжесть приятная и долгожданная.

Мы целуемся долго, словно ждали всю вечность. Она проскользнула между нами и разделила. Наши руки изучают друг друга. Теперь мы другие, касания другие. И есть ли у нас теперь эта вечность?

Куда-то вдаль летит моя футболка. Потом юбка. Не фиксирую, как ее сняла и куда она приземлилась.

Глеб целует мою шею, маленькие, короткие поцелуи, что потом перерастают во влажные и порочные. Они оставляют следы на коже. Он прикусывает косточки ключицы, а меня простреливает внизу. Я тянусь к нему, хотя ближе уже некуда. Инстинктивно вжимаюсь, словно он – мое спасение. Или погибель. Это становится неважно.

Он расстегивает лифчик и проходится языком по ставшей чувствительной коже. Сжимает, а потом отпускает. Целует впадинку между грудей.

– Я правильно все помню?

– Не останавливайся, – мольба в моем голосе.

Горячая ладонь опускается на лобок. Распаляет, возбуждает. Проходит по внутренней стороне бедра. Щекотно. Его касания легкие, невесомые, как перышко. И хочется стонать и просить большего. Это уже не тот Глеб, что срывал с меня трусы. Передо мной мужчина, который топит в нежности.