Статус: все сложно

Тим выходит из своей комнаты спустя несколько минут. Теперь на нем футболка, надетая задом наперед, красного цвета, где должен быть какой-то рисунок спереди, но, очевидно, он сзади. Спортивные штаны и носки, один из которых натянут выше другого в попытке заправить одну штанину. Он мило улыбается и подходит ко мне. Я присаживаюсь на корточки и вглядываюсь в это очаровательное личико.

– Привет.

– Привет. Я Мила. А ты, должно быть, Тим?

Он кивает, а вижу крохотные ямочки на его щеках. Но не помню, были ли они у Марата.

– Ты красивая, – тихий голос. Тим опустил голову, и я понимаю, что он стесняется.

– Спасибо. Ты очень милый.

– Будешь моей Салли? (прим. автора.: подружка Молнии Маккуина из мультфильма “Тачки”)

– Вот ты шустрый, – Глеб так же опускается на корточки и берет его руку в свою. Я вижу разницу: ладошка Тима такая маленькая, а Глеб удерживает ее и поглаживает, словно успокаивает. – А ты, значит, Маккуин?

– Да, – он первый раз широко улыбнулся, что ямочки стали более заметные, а в глазах появился задорный огонек озорства.

Тим берет меня за руку и хочет уже вести в свою комнату. Я на ходу разуваюсь и раздеваюсь. И только отдаленно слышу, как Лиля попрощалась с нами и пожелала хорошего вечера.

Этот мальчуган перевернул всю комнату, показывая мне свою коллекцию игрушечных машин. Контейнер с конструктором из мелких деталей просто был опрокинут верх дном, потому что именно сейчас, в эту самую секунду, нужно собрать какой-то домик.

Мы делали это втроем. Только получалось, что за всем этим действием Тим наблюдал, а Глеб с серьезным видом крепил детали. А когда что-то не получалось, он ругался. Тим подхватывал эту игру, махал руками и качал головой. Ведь Глеб расстроен, значит, и его друг Тим тоже.

Пока они собирали этот дом, я немного отодвинулась от них и просто наблюдала.

Глеб сейчас другой. Совершенно. Даже черты его лица сгладились, смягчились. А главное, ему ведь правда интересна эта самая игра с ребенком. Он вовлечен.

– Я не понял, а ты что там сидишь? Давай помогай! Я ведь тебя для этого с собой взял. А она смотрит все.

– Любуюсь вами, – я положила голову на согнутые колени и слегка ее наклонила.

– Я, может, тоже хочу полюбоваться, как ты крышу будешь делать.

Глеб подходит, берет меня на руки и несет к их постройке. Тим радуется и думает, что сейчас все будут смеяться, дуриться, смешить друг друга. Он начинает прыгать и хлопать в ладошки. Кудряшки повторяют его движения и также пружинят.

Я вспоминаю, что купленный подарок мы так и не подарили. И спешу в коридор за пакетом. Тим от меня не отстает. Любопытный носик так и следует по пятам.

Открывает коробку как самый долгожданный подарок. А глаза светятся неподдельным восторгом. Самые искренние эмоции – детские. Я смотрю на его ручки, которые стараются аккуратно открыть коробку, сдвинутые к переносице бровки и вытянутые в трубочку губки, а по щеке катится слеза. Я смахиваю ее осторожно, чтобы никто не заметил.

Но Глеб все видит. Он подходит и садится позади меня, обнимает, а я откидываюсь назад и позволяю ему окружить себя теплом и заботой.

– Тим очень на него похож. Теперь я вижу.

– Да, ты права.

– Расскажи мне про Лилю. Как так получилось, что ты не бросил ее?

Глеб утыкается носом в мою макушку и делает глубокий вдох. Это уже мало походит на игру в вопрос-ответ. Мы просто делимся тем, что пережили.

– Когда я с ней встретился, она мне сказала, что ждет ребенка. Худенькая, маленькая, в каких-то оборванных и вонючих шмотках. Сказать, что мне было противно, ничего не сказать. Но вот удерживало меня что-то. Может быть, чувство вины, а может, какая-то сознательная часть меня. Даже хочется думать, что я не такой уж и эгоист. В момент, когда она сказала про аборт, меня переклинило. Я решил, что сделаю все, чтобы этого не случилось. В общем, так все и произошло. Лиля сначала отнекивалась, переводила мне деньги обратно, но разумная часть ее все же победила. Я просто не мог их бросить, понимаешь?

Глеб говорил это уверенным тоном, словно рассказывал обычный и очередной случай из жизни.

– Значит, все это, – я обвожу взглядом комнату, – это ты?

Мой вопрос его смущает, я чувствую это по напряженному торсу и плечам. Он хочет отстраниться физически, но я не даю ему этого сделать.

Оборачиваюсь и вглядываюсь в нового Глеба, что открывается мне все с новой стороны. И это его я считала эгоистом, думающим только о себе? Как, однако, люди склонны судить о другом только по одному поступку.

– Ты молодец, Глеб. Правда, – я стараюсь придать голосу важности. А еще, чтобы он понял, насколько искренне я это говорю. – Горжусь, что у меня такой муж, – чмокаю его в губы и улыбаюсь. Это тот случай, когда в шутке есть доля правды.

– Недолго же мне осталось быть твоим мужем.

– Считаешь дни? Часы?

– Нет, Мила, нет.

– Почему ты не подал на развод? Я, честно признаюсь, ждала, что открою почтовый ящик, а там письмо.

– Это следующий раунд? Странно, игру начала я, а вот втянулась ты. Даже перестал считать, какой по счету вопрос.