Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни

Кто знает, как сложилась бы судьба Александра, если бы однажды его не пригласили на беседу в НКВД. Маховик репрессий набирал обороты, многие уже боялись собственной тени. Святогорову предложили дать показания на рабочего, из которого пытками выбили признание в шпионаже в пользу Японии. Александр Пантелеймонович хорошо знал этого человека, никаким шпионом тот, разумеется, не был — оговорил себя, не выдержав истязаний. И Святогоров дал совсем не те показания, каких от него ждали. Как ни странно, и обвиняемый был оправдан, и его защитник не пострадал.

Вероятно, в запорожском управлении НКВД эту историю запомнили. За Святогоровым закрепилась репутация не только честного и порядочного, но ещё и отважного человека. Как бы то ни было, в 1939 году его пригласили уже не для разговоров, а для работы в качестве совершенно неожиданном. По приказу Леонтия Берии, возглавившего НКВД после ареста Ежова, начался пересмотр дел, по которым могли быть вынесены несправедливые приговоры. Александр, как человек кристальной честности и был привлечён к этой работе. Отдав должное честности и смелости Святогорова, рискнём предположить, что это был только пробный камень, руководство с самого начала предназначало Александра для гораздо более сложной, ответственной и опасной деятельности. В противном случае его бы оставили на дознавательской работе, а не направили в разведку.

Война застала Святогорова в Запорожье. Он служил в отделе, занимавшемся экономическими преступлениями. В августе 1941 немцы подошли вплотную к городу, и запорожские чекисты занялись минированием стратегических объектов, выявлением диверсантов и борьбой с мародёрами. Они покинули город только глубокой осенью, вместе с последними частями Красной армии. Вскоре полковника Леонова, под чьим началом служил Александр, назначили начальником разведуправления НКВД Украинской ССР. Капитан Святогоров стал одним из его ближайших помощников, отвечая за организацию разведывательно-диверсионной деятельности на территориях, занятых врагом — в Запорожской, Харьковской и Ворошиловградской (ныне Луганской) областях. Ненависть к оккупантам была настолько сильной, что недостатка в добровольцах не было. Согласно открытым источникам только в окрестностях Запорожья действовало более полусотни партизанских отрядов общей численностью порядка двух с половиной тысяч человек.

Первой крупной операцией, спланированной и проведённой Святогоровым, было уничтожение командира 68-й пехотной дивизии вермахта генерал-майора Георга фон Брауна, военного коменданта Харькова. Ещё до того, как оставить город, сапёры произвели минирование самых красивых и благоустроенных домов в центре города, в расчёте на то, что фашисты разместят в них важные учреждения — штаб, комендатуру, городскую управу и, конечно, резиденции командования. Генерал фон Браун выбрал для себя дом, в котором до войны жил первый секретарь ЦК компартии Украины Никита Сергеевич Хрущёв. Мощную радиоуправляемую мину, созданную гением взрывного дела Ильей Стариновым, заложили на глубину более трёх метров под одной из хозяйственных построек во дворе особняка ещё при отступлении. А чтобы немецкие сапёры её «не заметили» в подвале здания была установлен и не слишком аккуратно замаскирован кучей угля другой заряд.

Обманку обнаружили и больше ничего искать не стали. Группа Святогорова, следившая за домом, установила, что генерал намерен устроить приём. Сведения были оперативно переданы на «большую землю», и когда празднество было в самом разгаре, заряд привели в действие с помощью радиосигнала с расстояния свыше 300 километров. Генерал и два десятка высших офицеров харьковского гарнизона были уничтожены. В «Щите и мече» тоже есть эпизод с уничтожением немецкого генерала — бригадефюрера СС Франца, непосредственного начальника Вайса в конце войны. Заметим в скобках, как виртуозно сыграл эту роль Анатолий Кубацкий, которому до той поры доставались, главным образом, смешные и нелепые сказочные короли. Однако киношного генерала ждал другой финал — он вместе со своими подручными погиб при крушении самолёта, устроенного отважным Зубовым-Хагеном. Если Вадим Кожевников и знал харьковскую историю Святогорова, то под его пером она преобразилась буквально до неузнаваемости.

Вывернуть шкуру наизнанку и снова напялить

В отличие от своего кинематографического тёзки, Александр Святогоров попал в Польшу только в ноябре 1943 года: его вместе с напарником, Анатолием Коваленко, забросили в Люблинское воеводство, где действовал партизанский отряд польской Армии Людовой. Главной целью было уничтожение одной из самых мощных и успешных разведывательных школ Абвера, расквартированной в самом Люблине. Партизаны несколько раз пытались совершить налёт на школу, но успеха так и не достигли. Зато карателям удалось совершить несколько удачных вылазок, нанеся отряду существенный урон. Однако шефу люблинского гестапо штурмбанфюреру СС Аккарту этого было недостаточно.