Ставка на любовь

Значит, есть отсрочка и можно уложить Софи в постель, а самому написать пару магических запросов знающим людям. Не пичкать же ее бесконечно успокоительными – так она в бессознательное пустое существо превратится…

– Я распоряжусь, чтобы приготовили комнату, – устало проговорила мама.

– Зачем? Спальня Джеймса в их полном распоряжении, Амелия. – Папа улыбнулся жене и добавил: – Они – супруги. И у них страсть.

– Но…

Глаза мамы округлились. Отец качнул головой.

– До встречи за ужином. Я поработаю немного у себя в кабинете, постарайтесь больше не отвлекать меня без нужды.

Он вышел из комнаты, и я спешно поднялся, подав руку Софи.

***

– Твоя мама меня невзлюбила, – пробормотала женушка, падая на разобранную кровать прямо в дорожном платье.

– С чего бы это? – процедил я, стаскивая с нее пыльные туфли. – Ты так старалась им понравиться. Настоящая леди из глубинки. Неограненный алмаз…

– Угу… – ей было все равно, Софи засыпала.

– Потерпи пару минут, – попросил я, хмурясь, – сейчас позову кого-нибудь помочь тебе раздеться.

– Да я и сама могу, – пробормотала она, кое-как усевшись и с закрытыми глазами пытаясь нащупать крючки платья.

– Ты не женщина, а наказание! – воскликнул я, усаживаясь рядом. – Повернись. Не дергайся уж. С этим я справлюсь. Служанку и правда звать не стоит, еще решат, что ты пьющая.

– Я и есть пьющая, – засмеялась Софи, на миг распахнув глаза. – Твои настойки – это нечто.

Поджав губы и чувствуя нарастающее раздражение, помог ей раздеться, оставив лишь нижнее простенькое платье.

Все это время женушка что-то бормотала о том, насколько неплохо я справляюсь с раздеванием мисси. Говорила, что опыт имеется немалый – по всему видно. Даже называла меня падшим мужчиной. Иногда она срывалась на тихое хихиканье, а у меня появлялось желание, которого раньше я к женщинам не испытывал: уложить ее к себе на колени и хорошенько отшлепать в назидание.

– Ну вот и все, – заключил, собирая с кровати предметы ее одежды. – Теперь можешь спать.

– Спасибо! – Софи повернулась ко мне лицом и вдруг, встав на цыпочки, обвила шею, звонко поцеловав щеку. – Знаешь, с тобой мне совсем не страшно, Джеймс.

– Не со мной, а с моей настойкой, – хмуро ответил я, каменея всем телом.

Глупая девчонка улыбалась и щурилась, как кошка, объевшаяся сметаной, даже не подозревая, что творит.

Ее манящий силуэт под тонкой материей внезапно напомнил, что в комнате мы совсем одни, она беззащитна, изящна и весьма неплоха фигурой. А у меня давно не было женщины.

– Вернись в постель, Софи, – немного грубо проговорил я, отстраняясь и подталкивая ее к кровати. – Нам предстоит тяжелый вечер. Нужно будет отвечать на расспросы родителей. Да и брат уже приедет, он тоже в стороне не останется.

– Хорошо. – Она быстро забралась под одеяло и, блаженно потянувшись, практически мгновенно уснула.

А я так и стоял рядом, глядя на хрупкую девушку перед собой.

В тот миг она больше всего напоминала ангела, чистое и непорочное создание, нуждающееся в защите. Но память услужливо подкидывала образ темневички из леса, убившей стаю волков за то, что покусились на ее жизнь.

Убедившись, что Софи крепко безмятежно спит, я присел у бюро и принялся за написание писем. Меня интересовал ряд вопросов, связанных с темневиками, и задавал я их лишь проверенным людям.

Закончив дело, положил письма в карман сюртука, оставив в руках лишь небольшую записку, которую собирался отправить с помощью магии. Подошел к окну и, прикрыв глаза, проверил резерв. На этот раз, впервые за несколько дней, сила откликнулась сразу, разливаясь теплом по телу и оседая на кончиках пальцев.

Распахнув окно, вдохнул полной грудью и улыбнулся знакомому виду. Этот дом, в котором я вырос, внушал доверие, дарил надежду и обещал помощь.

Развернув записку, призвал магию и тихо проговорил заклинание, после чего прочел две строчки и смял пергамент в кулаке. Миг, и ладонь обожгло. Я разжал пальцы, удовлетворенно взглянув на пепел, перевернул руку. Черно-серые пылинки, плавно кружась в воздухе, полетели вниз, тогда как на столе профессора Конта должен был появиться вестник, открыть который способен только он сам.

Стоило закончить мероприятие, как внутри снова появилось чувство пустоты. Силы возвращались медленно.

После Кельхельма магичить стало сложнее, словно тот городишко не просто сводил к минимуму силу, но и незаметно черпал ее прямо из резерва, забирая по капле. А виноват во всем странный разлом, образовавшийся там около двадцати лет назад. С чего вдруг появилась аномалия – неизвестно, но очень скоро сильные маги постарались бежать с насиженных мест, а сам Кельхельм приобрел нехорошую славу.

Внезапно меня посетила мысль: что, если там полно магов – таких, как Софи? Чья магия спит годами, не в силах пробудиться от практически смертельного сна.