Ставка на темного зверя

Иван так и стоял рядом со мной, пытаясь разговорить меня. Мне совсем не хотелось обсуждать с ним подробности личной жизни как Богдана, так и Аллы Николаевны, а он, судя по всему, был настроен именно на такой разговор. Чтобы не тяготиться его обществом, я решила выйти на улицу.

В дверях я столкнулась с Аллой Николаевной, она снова командовала какими-то людьми в темно-серой униформе. Как я поняла, это были служащие похоронного агентства. Увидев меня, Соколовская дала им последние наставления и вышла следом за мной на улицу.

Она закурила, тяжело вздохнув, и подошла ко мне.

– Господи, как все это утомительно… – произнесла она, и я не услышала в ее голосе тех ноток печали, которые должны были бы присутствовать у убитой горем вдовы. Смерть мужа, судя по всему, не доставила ей печали или страданий, она лишь осложнила ее и без того загруженную деловую жизнь дополнительными трудностями.

– Вам нужно было поручить кому-нибудь все хлопоты по похоронам, – сказала я, взглянув на Аллу Николаевну.

– Да кому можно что-то поручить? – разочарованно проговорила она. – Разве кто-то может сделать что-то добросовестно? Только сама и суетишься… – Соколовская посмотрела на часы и снова вздохнула. – Ну вот, всего лишь одиннадцать часов, а я уже с ног валюсь от усталости. Я сегодня встала в шесть утра… – пожаловалась она.

– Скоро на кладбище?

– Да. Еще немного. Потом в столовую. Я заказала поминки в «Пассаже», – произнесла она.

Столовой «Пассаж» можно было назвать лишь с огромной натяжкой. Это был неплохого уровня ресторанчик, конечно, не самого высокого класса, но и далеко не заштатная забегаловка. Многие вполне состоятельные люди не брезговали проводить там банкеты, свадьбы и прочие торжества. А Соколовская устроила там поминки по усопшему. Мне показалось, что она крайне не хотела, чтобы после его смерти ходили какие-либо слухи, что, дескать, они плохо жили, что Соколовская его не любила и что сама только и ждала его смерти… Алла Николаевна, как бы там ни было, не желала выносить сор из избы, и правильно делала. Мало ли у кого какие отношения, но знать об этом всем окружающим вовсе не обязательно.

Алла Николаевна нервно и часто затягивалась тонкой длинной сигаретой. Когда она докурила и собралась было вернуться обратно в дом, я заметила, как въездные ворота медленно расползлись в стороны и впустили во двор небольшую темно-синюю автомашину. Кажется, «Фольксваген», я не очень разбираюсь в марках. Стекла у иномарки были затонированы, и мне не удалось разглядеть, кто сидел за рулем. Но, кажется, Алла Николаевна сразу узнала прибывшего. Увидев автомобиль, она резко развернулась, передумав заходить в дом, и направилась встречать приехавшего на иномарке.

– Ну вот, – бросила она мне. – Нотариус прибыл…

Машина остановилась, и из нее вышел невысокий сухонький седой мужчина. Пожалуй, его даже можно было бы назвать стариком, если бы не живые и проницательные глаза, взгляд которых, казалось, пронзал тебя насквозь, словно рентгеновские лучи.

Алла Николаевна подошла к нотариусу, поприветствовала его, а он, слегка наклонившись, поцеловал ей руку. Я увидела, как они переговорили о чем-то, потом прошли в дом. Нотариус при этом слегка придерживал Соколовскую под руку.

Через некоторое время ко мне присоединились Павлик и Лера. Потом я увидела, как по двору бродит Иван. Увидев меня, он снова направился в мою сторону.

– Аллочка отправилась с нотариусом заслушивать завещание, – сообщил он, прикуривая.

– Вдвоем? – поинтересовалась я.

– Пока да, – пожал плечами Иван. – Ведь на этой процедуре обычно присутствуют только самые близкие родственники. А кроме Аллочки и детей, у Богдана больше никого не было. – Иван лукаво взглянул на меня. Я промолчала. – Если, конечно, не считать той таинственной девицы по имени Марианна, – тихо проговорил он.

– Значит, после того как нотариус огласит завещание, мы поедем на кладбище, – проговорила я, сделав вид, что не слышала последней фразы Ивана.

– Вероятно… – задумчиво произнес он и побрел вдоль забора к зарослям роз.

Оказалось, что оглашение завещания – вещь далеко не такая уж скорая. Нам пришлось ожидать появления Аллы Николаевны около получаса. Я-то думала, что все это дело займет минут пять, не больше, но я ошиблась.

– И что там можно так долго делать? – возмутилась Лера. – Всего лишь зачитать завещание… Несколько строк.

– А вдруг оно у него в пяти томах? – предположил Павлик. – Это если я помру или, допустим, ты, то у нас и завещаний-то не будет, потому как завещать просто нечего. А у богатых свои причуды.

– Да нет, – проговорила я. – У Соколовского с завещанием все ясно. Он оставляет свою долю в фирме жене. Да там и доля-то не особенно большая. Не понимаю, что там на самом деле можно так долго делать? – Я с нетерпением взглянула на часы.

– Идут, – протянул Пашка, кивнув на дверь дома.

Я посмотрела на коттедж и увидела Соколовскую. Она торопливым шагом двигалась по направлению к нам. Позади нее шагал нотариус, неся в руках какую-то черную папку. Алла Николаевна была сильно взволнована, ее глаза так и метали молнии.