Ставка на темного зверя

– Неслыханно! – тихо возмутилась она, приблизившись к нам. – Это просто неслыханно! – Соколовская нервно прикурила, делая одну затяжку за другой.

– Что произошло? – спросила я, но нотариус не дал ответить Соколовской. Поравнявшись с ней, он тронул ее за руку.

– Алла Николаевна, – произнес он совершенно неестественным для столь дряхлого человека бодрым и сильным голосом. – Я поеду. Если что, вы знаете, где и как меня найти… Еще раз выражаю вам свои самые искренние соболезнования… – Он изобразил на старческом сморщенном лице траурную мину.

– Спасибо, – дежурно ответила Соколовская. – Всего доброго.

Когда нотариус ушел, Алла Николаевна спохватилась, что уже пора ехать на кладбище, а, как всегда, еще ничего не готово. Забыв о моем вопросе, она опять умчалась в дом, оставив нас в полном недоумении.

– Что же такое произошло? – гадала Лера.

– Что-то случилось во время чтения завещания, – предположила я.

– Я думаю, ее муженек даже после своей смерти выкинул какой-нибудь фортель, – сказал Павлик.

* * *

– Ирина Анатольевна, – позвала меня Соколовская. – Поедемте со мной!

Алла Николаевна стояла возле своей машины и махала мне рукой.

Мы с Лерой и Павликом разместились в ее автомобиле, Соколовская села за руль, и мы пристроились к похоронной процессии.

По пути на кладбище Алла Николаевна рассказал мне, что произошло, когда нотариус зачитывал завещание.

– Я была просто в шоке! – продолжала и в машине возмущаться Соколовская. – Я сначала ушам своим не поверила, когда услышала. Думала, шутка… – Алла Николаевна помотала головой. – Господи! Он даже после смерти доставил мне уйму хлопот.

– Да что случилось, Алла Николаевна? – не выдержав, спросила я.

– Ирина Анатольевна, это какой-то бред. Вы представляете? – Соколовская уверенно вела машину, одной рукой держа зажженную сигарету. – Когда нотариус начал оглашать завещание, я думала, что все закончится через пару минут. Ведь это была всего лишь формальность… – Алла Николаевна нервно затянулась, выпустив дым через ноздри. – В общем, начал он читать завещание, я и слушала его вполуха… Но каково же было мое удивление… Нет, это даже не то слово, – шок, когда я услышала, что Богдан, этот негодяй и бесстыдник, поделил все свое имущество на две равные части и одну из них оставил, как и было первоначально, нашим детям. А вот вторую, – Соколовская нервно усмехнулась и со злостью выбросила в открытое окошко недокуренную сигарету, – завещал какой-то девице! Вы представляете! Какой-то своей… – Соколовская запнулась, видимо, не хотела выражаться нецензурно, а других слов просто не смогла подобрать. – Он решил любовницу свою обеспечить! Сволочь!..

– Постойте, Алла Николаевна, какой девице? – Я сама была изумлена не меньше Соколовской. – Но вы ведь говорили, что…

– Да! – перебила меня Соколовская. – Я и сама понятия об этом не имела. Этот мерзавец втихомолку от меня изменил завещание! Я-то думала, что все будет, как мы с ним и договорились. Он все свое состояние оставляет детям, мне-то от него ничего не нужно. Но он решил иначе. Это же надо! – Соколовская была вне себя от негодования. – Мои, мои деньги! Деньги, которые я заработала каторжным трудом, эта свинья оставил своей любовнице!

– Вы ничего не путаете? – спросила я, тут же поняв бессмысленность своего вопроса. Как тут перепутаешь?

– Что вы, Ирина Анатольевна! – покосилась на меня Соколовская. – Я бы и рада что-то напутать, но все случилось именно так, как я вам говорю! Он оставил половину своих денег какой-то… профурсетке!

– А вы не помните, как ее зовут? – осторожно спросила я, уже практически уверенная в том, что услышу сейчас имя Марианны.

– Кого? – не поняла Соколовская. – А-а! Эту? Помню, конечно. Хмелева Марианна Анатольевна! Нотариус сказал, что теперь он должен разыскать ее, чтобы сообщить о том, что она стала наследницей… Какова наглость! А что, вы думаете, эта Хмелева знать не знает о том, что ее любовничек оставил ей кучу денег? Все она прекрасно знает, я в этом уверена!

– Алла Николаевна, но ведь вы говорили, что у Богдана была лишь небольшая часть акций. Как же так вышло, что теперь у него уже солидное имущество?

– Боже мой, Ирина Анатольевна, – взмолилась Соколовская. – Даже та половина, что достанется этой Марианне, и то для нее весьма приличная сумма. Это для меня как для владелицы контрольного пакета акций фирмы несколько процентов – сумма незначительная. А для нее даже и половина будет крупным приобретением. И самое ужасное, самое кошмарное и неприятное во всей этой истории даже не то, что Богдан отдал этой девице мои деньги. Деньги, которые заработала я. Самое мерзкое, что он обделил своих детей. Он оторвал у них, чтобы отдать какой-то… – У Соколовской с языка так и хотело сорваться какое-нибудь бранное слово в адрес Марианны, но она каждый раз сдерживалась.

– Я почему-то чувствовала, что с Марианной не все просто, – проговорила я.

– Почему? – мгновенно насторожилась Соколовская. – Вы думаете, она каким-то образом причастна к смерти Богдана?