Стажёр

И как быть? Времени нет совсем. Сами они не признаются, а долго ждать мне никто не позволит.

Поломал я голову, поразмыслил и придумал. Классический способ — спровоцировать клиента. Сделать так, чтобы он вылез из своей норки. Выбить нагретый стул из-под задницы.

Так что, пока мы по городу колесили, у меня созрел план. Может, дурацкий, может, владелец этого тела, отличник полицейской школы Дмитрий Найдёнов обсмеялся бы с него. Животик надорвал над тёзкой.

Ну а что делать — кинули в речку, выплывай как хочешь.

Но у Филинова сегодня планы были не только на заводик заскочить. Он, гад расчётливый, времени терять не любит, и за один раз несколько дел успевает проворачивать. Прям как Юлий Цезарь.

Подкатили мы к почтамту.

Босс там уселся за стол и давай письма строчить — срочные. Сидит, пишет, аж бумага дымится.

Я по залу пошлялся, вроде как от скуки, и к окошку подошёл. Смотрю — там тот пожилой чиновник сидит, что в прошлый раз был. Он ещё подарок для Верочки принимал.

— Здравствуйте, — говорю.

Он меня узнал — память, как видно, профессиональная.

— Здравствуйте, ваше благородие. Никак, посылочку свою проверить пришли? Не забирал никто. Желаете продлить или сами заберёте?

— Нет, — отвечаю, — пусть полежит пока. Мне вот что нужно...

Сделал я лицо, как у полицмейстера — времени нет, служба горит, и надоели все как собаки.

— Надо бы мне узнать, когда проходили через вас письма от эльвийской общины. В столицу или из неё. Срочные особо интересны.

Заморгал чиновник, выпрямился на своей табуретке.

— Что вы, ваше благородие, никак проверить нас хотите? Знаете ведь, нам не положено такие вещи рассказывать...

— Никакой проверки. В интересах государства и лично господина полицмейстера.

Чиновник головой качает. Вижу, сомневается. Говорю ему, а сам весь такой измученный служебным долгом:

— Но, конечно, ежели вы не хотите оказать содействие государевой службе...

— Что вы, ваша милость. Мы всегда готовы, по первому запросу. Только вот расписочку дайте, что не своей волею, а по распоряжению господина полицмейстера и вас лично...

Ну и жук. Бумажку ему дай. Но и мне деваться некуда.

— Ладно, будет вам записка.

Закопался чиновник в бумажки, вскочил, побежал куда-то, а на своё место молоденького парнишку посадил. Тоже стажёр, небось.

Я листок со стойки взял, стал расписку писать. Вот, блин, бюрократия. Так и спалиться недолго — а всё из-за дурацкой бумажки. Хорошо, Филинов всё ещё письма строчит, аж упарился весь. Главное, чтобы раньше меня не закончил. А то неловко получится.

Тут чиновник вернулся, в руке листочек держит.

— Вот, ваше благородие, списочек вам начертил. Всё как есть. С вас тоже пожалуйте.

— Вот, — говорю, — возьмите. И предупреждаю — дело конфиденциальное. Никому ни слова!

— Обижаете, ваше благородие. Разве ж мы без понятия!

Обменялись мы бумажками.

И вовремя.

Босс пачку писем на стойку бросил, велел отправить срочно.

А Матвей на меня глянул и сказал с усмешечкой:

— Что, записки любовные? Дамочкам поцелуйчики шлём?

— Завидуй молча, — отвечаю. — Подарок даме, до востребования.

Чиновник закивал, точно, мол — подарок.

Скривился капитан, промолчал. Ох, думаю, не оставит он меня в покое. Свербит его что-то изнутри. Что, не знаю, но свербит и покоя не даёт.

Отъехали от почтамта, босс приказал кучеру:

— К лилейному дому, да поживее!

Кучер понял его, лошадкам причмокнул, и помчались мы.

Через весь город прокатили, свернули к окраине. Смотрю, а дорога-то знакомая. Это что же, то, о чём я подумал?

Когда впереди показался знакомый особняк, понял я, что да — не ошибся. Прямо к борделю эльвийскому едем. Ну ничего себе — ни стыда ни совести у босса.

Подъехали мы к главному входу, представились как положено, всё чинно-пристойно.

Открыли нам ворота, да ещё и с поклоном.

Да, Димка, это тебе не через забор сигать. Вот как надо к дорогим проституткам подкатывать.

Лакей нас в дом проводил, через парадное крыльцо. Мы с Матвеем следом вошли.

Внутри красиво, но без лишнего пафоса. Всё в белых тонах, вазы стоят мраморные, на стенах картины висят.

А по лестнице к нам спускается прекрасная эльфийка — та самая. Идёт неторопливо, красуется, белым пальчиком по перилам ведёт кокетливо. Виду не подала, что меня узнала.

Филинов ей руку поцеловал, она улыбнулась.

Босс говорит:

— Простите, дорогая госпожа, за неурочный визит. Дела не ждут. Погорел мой заводик винный, нынче подожгли. Обсудить бы надо — безотлагательно. Уж не обессудьте.

— Ах, жизнь так непредсказуема, — отвечает красавица. — Пройдёмте, Антон Порфирьевич, в мой кабинет. Там и поговорим спокойно.

Пошли они вдвоём, а я смотрю им вслед, аж челюсть отвисла. Это что же, получается, у босса дела с ней? А она что же — хозяйка здесь? Раз он её госпожой назвал?

И правда — что за день сегодня такой...

Смотрю, а Матвей тоже эльфийке вслед смотрит, пристально так. Не понять, то ли со злостью, то ли с жадностью.

Я спросил:

— Что, у хозяина дела здесь? Или так, побаловаться пришёл?

Скривился Матвей, отвечает:

— Кто их знает. Я свечку не держал. Хозяин вино сюда поставляет, по сходной цене. А чем они расплачиваются, не спрашивал.