Стеклянная карта

Ноги перестали двигаться по своей собственной воле. София прислонилась к стене и закрыла глаза в темноте. Коленки стукались одна о другую и отказывались держать. Невольно всхлипнув, София опустилась на корточки, уткнулась носом в колени и принялась считать: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть…»

Секунды шли. София вела счет. По мере того как росли цифры, становилось ясно: с ней происходило именно то, чего она больше всего и боялась. Она осталась совсем одна – и в таком месте, где время шло незаметно. Здесь можно было закрыть глаза, а потом открыть их и обнаружить, что миновали дни, месяцы и чуть ли не годы.

«Вот чего я боюсь. Вот чего я всегда боялась…»

Почему-то теперь эта мысль не привела ее в ужас. Наоборот, наступило спокойствие.

«Да что, собственно, держит нас здесь, в настоящем? Ничто! Я открою глаза и окажусь в будущем. А вместо воспоминаний о прожитой жизни у меня будут…»

София уставилась в темноту. Она только сейчас заметила, что прекратила считать. Кругом царила абсолютная тишина.

Несколько мыслей одновременно посетили Софию. Таких, что у нее округлились глаза.

Она необычайно ярко вспомнила, как стояла на палубе «Лебедя». Сквозь темноту донесся голос Бабули Перл, ясный и ласковый: «Что все упускают из виду из-за своей вовлеченности в ход времени?»

– Я не привязана ко времени, – вслух прошептала София. – Прошлое, настоящее, будущее – мне разницы нет. Я просто вижу их такими, как есть…

Она кое-как поднялась на ноги. Видение руки Тео, перемотанной серебряными нитями там, внизу, в пещере…

«Это он. Это Тео бежит ко мне, когда рушится башня…»

София вспомнила, как в самый первый раз читала стеклянную карту, сидя напротив Тео в купе Приморского экспресса, при свете луны, мчавшейся за окном. Позже она вникала в эту карту снова и снова, и всякий раз в конце возникал один и тот же облик – все более знакомый, мучительно узнаваемый. Какими привычными теперь казались ей воспоминания, внушенные картой!

– Я просто вижу их такими, как есть, – пробормотала она.

Больше София не считала – просто не нуждалась в этом. Она возобновила подъем, и ноги почему-то легко и пружинисто несли ее вверх, невзирая на усталость и темноту.

Сунув руку в карман, девочка хотела вытащить еще зернышко, но вдруг с удивлением заметила, что темнота расступилась, – она могла видеть лестницу у себя под ногами. Откуда-то сверху проникал слабый свет. София не стала особо приглядываться, она устремилась вперед и ввысь, пока ее лба не коснулся ток холодного воздуха.

Она подняла голову. Всего в нескольких шагах впереди зияло отверстие. София сделала последний шаг. Онемевшие пальцы выронили приготовленное семечко.

София стояла на краю замерзшего озера, под прозрачными сводами пирамиды. Снаружи, ясно видимый сквозь толщу льда, падал снег, серое небо вдалеке вспарывали вспышки молний.

Все было в точности так, как показывали четыре карты.

«Мы-то считали, что эти воспоминания явились из прошлого, – подумала девочка. – А они были из будущего. Это мои воспоминания о том, как я все тут разрушила…»

36. Карта мира

? июля 1891 года,? часов

Картографиты – орудия ремесла картолога. В тех частях известного нам мира, где картологам приписывают провидческие способности, картографиты считаются чрезвычайно могущественными инструментами. Эти верования не лишены основания, поскольку среди артефактов иных эпох картологический инвентарь встречается достаточно часто.

Вересса Метль. Пустоши. Толковый словарь

По стенам пирамиды тянулся длинный спиральный балкон, окружавший схваченное льдом озеро. Прозрачная поверхность, кое-где подернутая белым инеем, не могла полностью скрыть примечательные воды внизу. София и без Поисковой Лупы убедилась с первого взгляда, что перед ней была карта. Величайшая из всех, виденных ею когда-либо.

Это была Карта Всех Карт.

С берега озера были заметны переливы и проблески цвета, мелькавшие подо льдом, словно стайки ярко окрашенных рыбок… София вновь заблудилась во времени, пытаясь сообразить, каким образом ее воспоминания о еще не совершенном поступке оказались заключены в четырех картах.

Разум спрессовал часы размышлений в один миг блистательного озарения.

«Я совсем позабыла, – сказала себе девочка, – что карта на самом деле – всего лишь подсказка, позволяющая нам выбирать путь. В стеклянной карте нет никаких воспоминаний. Она лишь направляет. Она все время советовала мне, что я должна сделать. Я одна…»