Стеклянная княжна

Единственное, чего я так и не смогла сделать – возненавидеть ее за риски, которым она меня подвергла. Вполне возможно, бедная женщина живет в ненависти к старому демону десятки лет, но раньше она не имела шанса Зохара даже уколоть. И тут являюсь я – хоть какая-то отдушина для истерзанного сердца. И ведь она старалась сделать все возможное, чтобы, кроме меня, никто не пострадал и никто не ответил за мое убийство. Я думала почти целый день, а потом решила сделать тот же ход, который уже предпринимала и который привел меня к победе: пойти, открыто посмотреть в глаза и рассказать честно, как есть. Можно начать с того, что Зохара моя смерть расстроит максимум на десять минут, а в ненависти к нему я точно на ее стороне.

Мне пришлось долго ждать после ужина, когда повариха освободится. И Тайша явно не спешила, она могла бы выйти ко мне на несколько минут, отложить ненадолго посуду или нарезку бекона, но предпочла заставить меня ждать. И, как ни крути, это тоже знак – женщина не горела желанием разговаривать со мной вообще или даже догадывалась, для чего именно я так назойливо вытаскиваю ее на беседу. Скорее всего, она вообще улизнула бы в здание для персонала, если бы я не караулила ее.

– Тайша! – я позвала решительно, когда та все-таки вышла. – Мы обязательно поговорим, чтобы ты не наделала других глупостей!

– О, сударыня? – пожилая повариха фальшиво удивилась. – Все-то ждете? Я уж думала, вы отправились почивать. Что-то случилось?

– Да! – я сделала еще шаг, но остановилась на небольшом расстоянии. Опасливо поежилась и предупредила: – Только попробуй на меня наброситься – я сумею за себя постоять!

– С какой стати мне на вас набрасываться? – она боязливо отступила, как если бы действительно не собиралась ничего подобного вытворять.

– Потому что ты два раза уже пыталась меня убить – руками шелле. Верно?

– Да что вы такое говорите? – она всплеснула руками. – Сударыня!

– Прекрати, Тайша, – меня раздражали ее неумелые попытки скрыть правду. И тогда я начала привирать: – Доказательства при нужде отыщутся! Если я укажу драк-шелле Ео на тебя, то уверена, что он почует твой запах и на перстне, и в моей спальне. Ты ведь знаешь, что бывает за воровство у шелле? О, смотрю теперь ты начала бледнеть!

Вряд ли запах на перстне до сих пор сохранился, уж слишком много времени прошло. Но мне нужны были ответы сейчас, потому стоило надавить.

– Сударыня Айса! – она почти взвизгнула и замахала руками. – Зачем вы на меня наговариваете? Какой перстень? Зачем мне вообще желать вам зла?

Я покачала головой и уже без опаски подошла к ней совсем близко – женщина перепугана тем, что поймана, сейчас точно не поднимет на меня руку. И никогда не поднимет, если я успею сказать ей то, что собиралась:

– Но я здесь без Элвина Ео, как видишь, то есть пока не хочу для тебя неприятностей. Я предполагаю, что ты за что-то ненавидишь моего жениха, но будь уверена – я ненавижу его не меньше. Да и он ко мне большой любви не питает. Подумай об этом, Тайша, если решишь предпринять новую попытку. Стоит ли оно того? Ведь ты выглядишь хорошим человеком, который вряд ли хочет убивать таких же жертв Зохара, как ты сама.

Тайша вдруг успокоилась, выпрямилась и начала бездумно поправлять темно-коричневую юбку, засаленную по бокам в местах, не прикрытых фартуком. И отвечала, глядя мне прямо в глаза, решительно и немного надменно, что может себе позволить лишь тот, кто абсолютно уверен в собственной правоте:

– Вы не ошиблись, сударыня, я хороший человек. Наверное, что-то дурное делала, но за всю свою жизнь никому большого зла осознанно не причинила! Сердце у меня доброе – иногда я сама от этого страдаю. А жениха вашего, великого князя Седьмой Окраины, клянусь богами, ни разу не встречала.

– Может быть… – я немного растеряла свою уверенность. – Но про Зохара ты точно знаешь!

Она округлила глаза, уже почти напирая на меня:

– Конечно, знаю! Про него такие страшные сказки рассказывают, что я с детства мечтала в Центрину уехать и жить здесь, подальше от тех историй, которые частично могут оказаться правдой. Я из семьи свободных купцов, нас великий князь никогда особенно не обижал, ведь от торговли идет хороший налог в казну Окраины. Да и красивых девок мой род не производил – в этом наше счастье. Но я все равно не хотела оставаться там, а отец, понятное дело, не желал меня из дома отпускать. Знаете это ощущение всех отцов нашей Окраины, когда попрощаться с дитем страшно, а оставить еще страшнее?

Она замолчала, чтобы перевести дыхание. Эту же историю вкратце я от нее уже слышала при нашей первой встрече. Но сейчас не перебивала, надеясь уловить хоть какую-то дополнительную подробность, способную меня убедить в одной из версий.

– Продолжай, – потребовала я.