Стеклянная княжна

Я вышла от нее, больше не в силах смотреть на лицо человека, которого даже обвинить в злом умысле не могла. Хаос в мыслях затмевал мне глаза и мешал соображать. Новость про чувства Элвина меня раздавила. Про любовь ко мне и речи не шло, только о сумятице. Но я до той секунды даже не понимала, что сама ощущала приливы непонятного блаженства от его неожиданных эмоций в отношении меня. Но под ними ничего не скрывалось – в отличие от моих собственных. И сейчас я могла себя похвалить за выдержку: что все пресекла, остановила, провела черту, а не поддалась взаимному порыву. В котором взаимности-то и не было… Вот, оказывается, как разбитое сердце побаливает? Ничего, терпимо.

И что же случилось с княгиней Имельской, которая никогда меня не любила? А может, любовь в себе забить до смерти просто невозможно, она все равно проклюнется? Писать письмо домой, следуя совету Аштара, теперь вообще бессмысленно. Мои родные виновны, великий князь оказался прав в своих догадках. Виновны и просто ждали подходящего момента. С каких же пор? Наверное, с тех, когда я поехала сюда – в этом появился всеобщий шанс. Но если бы я сразу попала в замок Зохара, тогда меня уже никто бы и не пытался спасти – было бы невозможно. Шанс появился в связи с его решением, и мать – которая матерью мне в полном смысле никогда и не была – не смогла его упустить. Пусть шелле или убьют меня быстро, или возьмут под свое крыло. Она в любом случае посчитала бы меня освобожденной.

Я запнулась о замерзший корень, полетела вперед. Но так же бездумно поднялась и поплелась дальше, не разбирая дорожек и не выбирая направления. Я не могу просить их остановиться! Имельское княжество хочет пойти на немыслимые жертвы. Шестая Окраина, скорее всего, дала согласие помочь, отсюда и две перехваченные делегации. Но даже при таких силах у них нет никакой возможности победить армию демонов – вероятно, одну из самых сильных вообще во всей империи. Центрина не вмешается – это ее основной закон, потому силы слишком неравные. И все равно я не имела морального права взывать к осторожности. Хотя бы потому, что какой-то частью души понимала их выбор. Не дело это – формально владеть землей, на которой ты бесправен, и с которой все свободные стараются убежать при первой возможности. Но даже сбежавшие всю оставшуюся жизнь мечтают об изменениях, чтобы больше не оплакивать своих родных.

Рассмотрела вдали Аштара – и сразу же свернула к своему общежитию. Мне нельзя с ним говорить. Ни с кем нельзя об этом говорить!

Когда вернулась Марита, я сидела на полу посреди нашей комнаты в полной тишине. Подруга вздрогнула, будто уже и не надеялась меня здесь застать.

– Айса, ты где была? Элвин сказал, чтобы мы обе снова ночевали у него! Хотя бы до тех пор, пока не выяснятся обстоятельства. Директор подтвердил, что яд в вине был – правда, в небольшой дозировке, потому убийца наверняка глуп. Драконы уговорили пока не поднимать шума, они думают, что тот глупец рано или поздно обозначит себя. Но нам с тобой лучше идти…

– Иди, – перебила я. – Ночуй у Элвина. А мне надо подумать, Марита.

– О чем же? – растерялась она.

Я ответила задумчиво:

– О том, что они, может быть, правы… Мне стоит признаться, что это я украла перстень и подсыпала яд… Например, из ненависти к шелле – ведь они не захотели помочь в моей беде. Им вообще наше с тобой положение было безразлично… и потому я пошла на такое преступление… Надо подумать, чтобы все сходилось.

– Что ты несешь?! – завопила она. – И кто правы?

– Неважно, Марита. Уходи или оставайся, только не мешай. Я лучше помолюсь, помогу себе собраться с мыслями.

Подруга помялась сзади, потом пошла в ванную. Я же в плавном течении песнопений осеклась, как о порог споткнулась – резко, прямо посреди слова. Затихла, замерла, ошарашенная. Не о смирении я должна просить богиню – это как раз то, о чем никогда просить не следовало! О смелости, об умении принимать самые жесткие решения, о внутренней силе и хладнокровии – вот о чем нужно попросить. Аштар может отвести руку обидчика, Марита – поднять настроение и поддержать, Элвин способен успокоить Хинанду или под действием зелья оградить меня от всех бед; моя мать будет еще некоторое время умолять повариху сделать хоть что-то более результативное, а та продолжит тужиться в попытке угодить княгине, даже магистр Ин-Тар научит меня еще десятку боевых приемов. Все они чем-то мне помогали, но никто из них меня не спас.

И только потому, что в спасении до сих пор не участвовала главная фигура на доске – сама я.

Глава 21