Стеклянная Крепость (ЛП)

Ведущая собака бежала странным образом, ее задние конечности не совсем следовали за передними, так что ее тело было слегка перекошено. Так ей казалось удобнее, и ей не нужно было вытягиваться, чтобы добраться до своей человеческой жертвы. Глаза у нее были маленькие и блестели, как у разъяренного поросенка.

— Останавливаемся! — прохрипел ученый.

Кэшел замедлил шаг и обернулся. Он планировал оказаться далеко впереди —  между ближайшей собакой и своими компаньонами, но это животное повернуло влево, в, то время, как те, что были позади него, уклонилось вправо. Они уже делали это раньше…

Конечно, они делали это и раньше. Они уже дано не сосали своих матерей.

Кэшел попятился, оказавшись достаточно близко к своим товарищам, что было плохо для драки, но, возможно, это был его единственный шанс помешать одному из зверей проскользнуть сзади и сожрать Протаса и ученого, пока другой будет отвлекать Кэшела.

А позади было еще три собаки.

Антесиодор рассыпал содержимое маленькой алебастровой коробочки по широкой дуге в сторону собак. Это выглядело как песок, но, насколько знал Кэшел, это могли быть крошечные драгоценные камни. Даже если бы это был песок, это был не просто песок. Антесиодор направил на него морскую лилию и крикнул: — Ио гегегеген!

На этот раз вспышка волшебного света была голубой, как сапфир на ярком солнце. Грохот и дрожь сбили Кэшела с ног, хотя он думал, что готов устоять. Пыль поднялась огромной пеленой, ослепительно завиваясь назад.

Кэшел стоял, прищурив глаза. Он закрыл лицо левой рукой, чтобы дышать через рукав.

Какое-то мгновение он не мог понять, что происходит по другую сторону пылевого облака, но, по крайней мере, там не было собаки крупнее лошади, пробирающейся с открытой пастью. Он рискнул оглянуться. Антесиодор полулежал в сидячем положении, а Протас поддерживал его, чтобы он не упал плашмя.

Пыль немного рассеялась, достаточно, чтобы Кэшел увидел, что то, что раньше было холмистой равниной между ними и их преследователями, теперь превратилось в зияющую пропасть. Две собаки добрались до края со своей стороны. Одна сгорбилась, как будто готовилась к прыжку.

Кэшел прошел несколько шагов по своей стороне пропасти, чтобы оказаться там, где приземлилась бы собака, если бы она совершила прыжок. Это казалось маловероятным, хотя он и не собирался дать ей шанс. Внезапно образовавшийся овраг оказался шире, чем он мог бы перебросить камень; шире, как подумал он, чем мог бы выстрелить лучник, рассчитывая попасть в конкретную цель, хотя он не сомневался, что стрела может долететь до другой стороны, чтобы только воткнуться в землю.

Собаке, должно быть, пришла в голову та же мысль; она на мгновение расслабилась. Остальная часть стаи присоединилась к двум вожакам. Они добрались до края пропасти, оставляя за собой дорожку из грязи и гальки. Стена была крутой, но не совсем отвесной, и у собак, похоже, не возникло бы никаких проблем со спуском вниз.

Подниматься обратно по другой стороне было бы намного сложнее, но Кэшел не думал, что они начнут спускаться, если не подумают, что смогут подняться. Учитывая, насколько они были велики, собаки не отличались большой скоростью, но никто не смог научить их решительности.

Антесиодор, пошатываясь, поднялся на ноги; мальчик делал все, что было в его силах, чтобы помочь ему. Ученый что-то пробормотал; каким-то образом он все еще держал морскую лилию.

Протас повернулся к Кэшелу и отчаянно крикнул: — Он говорит, что нужно идти! Он говорит, что это близко!

Кэшел подхватил Антесиодора на сгиб левой руки. — Неси вещи! — сказал он. Собакам потребовалось бы некоторое время, чтобы взобраться на ближнюю сторону пропасти; судя по виду ученого, прошло бы еще больше времени, прежде чем он смог бы ходить на собственных ногах, не говоря уже о беге.

У Кэшела не было другого направления, кроме общего — к далекой горе, поэтому он последовал туда. Он держал посох вытянутым в правую сторону, чтобы он уравновешивал вес ученого. Он не любил бегать, и у него это плохо получалось, но он мог плестись по дороге, как вол, которого распрягли после долгого дня и который почуял запах воды.

Прямо перед ними оказалась квадратная гранитная плита, вровень с землей. Нужно было находиться прямо на вершине камня, чтобы увидеть ее, и даже тогда это было потому, что на нем не росла трава. На поверхности была вырезана фигура с большим количеством углов, чем пальцев на руке.

— Встаньте на гептаграмму! — сказал Антесиодор. Его дыхание было прерывистым. — Пожалуйста. Пожалуйста, побыстрее.

Кэшел поместил себя на эту фигуру и крепко обнял Протаса; им двоим было тесно держаться внутри линии, что, по его мнению, им нужно было сделать. А вы, Мастер Антесиодор? — спросил он. — А как насчет вас?

Ученый указал своей волшебной палочкой на каменную плиту. — Чой..., — сказал он. — Чуи чаремон...