Стеклянная Крепость (ЛП)

Они были видны всего мгновение, но она успела хорошенько разглядеть троицу обнаженных людей с коричневой кожей, пропорционально взрослых, но не крупнее шестилетнего ребенка. Одна из них была женщина. Их большие темные глаза напомнили ей кроликов, и они исчезли, как кролики, прыгнувшие в кучу кустарника.

Илна вернулась туда, где ждали ее друзья, и высыпала яблоки на землю. Она повисла на ветке одной рукой и спрыгнула. Пока Мерота собирала яблоки, она снова обмотала веревку вокруг талии.

Чалкус продолжал смотреть во все стороны. Он не переставал делать это даже тогда, когда страховал веревку, по которой поднималась Илна.

— Я видела маленьких людей, — тихо сказала она. — Похоже, у них нет оружия. Или каких-либо других инструментов.

— Да, — ответил моряк. — Они быстры, пугливы и, скорее всего, безвредны. Но мне кажется, дорогая моя, что они не были бы такими пугливыми, если бы здесь, в этом саду, нечего было бояться, не так ли?

Он завернул за следующий угол лабиринта, жуя яблоко в левой руке, а его меч дрожал, как у собаки, почуявшей добычу. Мерота последовала за ним, обеими руками держа яблоки в своей тунике, а Илна, как и прежде, замыкала шествие.

У противоположной стены живой изгороди росло несколько деревьев. — «О, грецкий орех», — подумала она. Ядра орехов были бы хорошим дополнением к яблокам, хотя оболочки орехов оставили бы несмываемые пятна на ее руках, если их очищать. Толстая змея (возможно), на двух коротких ножках вышла с противоположного конца прохода. Существо было размером с человека, спереди бледно-красное, а спина и хвост были покрыты ярко-синей чешуей. Оборка на шее приподнялась, когда Чалкус бросился вперед.

— Отвернись! — закричала Илна, закрывая свои глаза. Ее пальцы вывели узор, который она прекрасно понимала, хотя и не смогла бы описать, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Слова предназначались для  мира Лайаны; у Илны был свой собственный способ общения.

Крик Мероты перешел в отчаянный хрип тонущего человека. Илна подняла свой узор из шнуров и посмотрела.

Ее пронзил шок. Это было похоже на то, что она испытала, прикоснувшись к металлу после работы с шерстью в сухой день. Мерота стояла, парализованная, с открытым ртом; Чалкус упал, словно у него были деревянные ноги. Его меч был вытянут вперед, а глаза вытаращены в ужасе.

Вместо змеиных челюстей у существа был тупой костлявый клюв, похожий на клюв кальмара. Раздвоенный синий язык высунулся из него с пронзительным шипением. Синие и красные переливы играли на его широкой оборке в последовательности, столь же удивительно совершенной, как песня соловья. Узор притягивал каждый взгляд, который падал на него, и захватывал с сокрушительной уверенностью паучьих клыков.

Существо, сделав один неуклюжий шаг вперед, увидело открытую ткань в руках Илны. Ритм цвета в его оборке нарушился, забурлил и превратился в мутное пятно.

— Василиск! — закричала Мерота. Она швырнула в существо яблоком. Оно отскочило в сторону, не причинив вреда. Остальная часть собранного урожая упала на землю.

Чалкус вскочил на ноги. Существо отпрыгнуло назад. Моряк все еще терял равновесие, поэтому его меч задел оборку вместо того, чтобы пронзить длинную змеиную шею.

— Прошу прощения! — воскликнуло существо. Оно запрыгнуло на ветку орехового дерева; короткие лапы были мощными, как у лягушки. — Прошу прощения, я не знал, что вы Принцы! Единый не добавлял новых Принцев, целую вечность!

Чалкус подпрыгнул вверх, его меч мелькал слева направо. Существо перепрыгнуло через изгородь и оказалось в проходе за ней.

— Прошу прощения, собратья Принцы... — крикнуло оно, и его голос затих за его скрытым бегством.

— Это был василиск! — сказала Мерота, разглядывая шрамы, оставленные когтями существа на коре.

— Что он имел в виду, называя нас Принцами? — спросила Илна, стараясь не ахнуть.

Чалкус вложил свой меч и кинжал в ножны. Он наклонился вперед, положив руки на колени, и глубоко вздохнул.

— Вот что я хотел бы знать... — сказал он, глядя в землю перед собой. — Кто этот Единый на самом деле?

***

Было так темно, что Гаррик не мог разглядеть собственную вытянутую руку, но он знал, что за ними следят. Он не слышал хищника, но изменения в звуках, издаваемых другими болотными существами, показывали, что их что-то беспокоит.

— Донрия, — тихо позвал Гаррик. Он вытащил топор из-под кушака, который на данный момент был его единственной экипировкой. Он надеялся, что грязь, которой он забрызгал рукоять, не сделает ее скользкой. — Что-то надвигается на нас сзади. Я хочу, чтобы ты взяла инициативу на себя, но не поднимай из-за этого шума.

— Из тебя получился бы хороший разведчик, парень, — прошептал Карус у него в голове.

Возможно, но Гаррик был пастухом. Он научился впитывать окружающее: цвет неба и моря, то, как свет падает на листья, или завитки тумана над ручьем прохладным утром. Гаррик точно не искал опасностей. Он просто замечал вещи, которые были другими несколько минут назад, или вчера, или в прошлом году.