Стеклянная женщина

Катрин вздрагивает, открывает глаза и делает несколько глотков чая, который Роуса подносит к ее губам. Укутав гостью новыми одеялами, все трое выжидающе смотрят на нее.

Некоторое время спустя Катрин зевает, будто пробудившись от долгого сна.

– А где же Йоун? Он охотно вышвырнул бы меня обратно на мороз.

Никто не улыбается.

Катрин с трудом приподнимается.

– Где он? В чем дело? С ним что-то случилось?

– Его боднула овца, – говорит Роуса. – Рог вошел глубоко и…

– Покажите, – сдавленным от волнения голосом требует Катрин.

Пьетюр холодно смотрит на нее.

– Тебе надо отдохнуть. А потом сразу возвращайся к себе. – И он косится на Роусу.

– Где он? – не унимается Катрин.

Роуса умоляюще смотрит на Пьетюра.

– Она могла бы помочь ему.

– Нет!

– Но он умрет.

– Я сказал – нет!

Катрин и Паудль глядят на них.

Роуса выпрямляется.

– Я не позволю ему умереть.

На лице Пьетюра написано страдание.

– Йоун не потерпел бы, чтобы на него глазели.

– Не глупи, Пьетюр, – отрезает Роуса и тут же вздрагивает, ожидая вспышки его ярости, внутренне готовясь к тому, что сейчас он ее ударит.

Но он только изумленно таращится на нее, как будто видит впервые.

– На чердаке, – угрюмо говорит он.

Повисшее было в комнате напряжение рассеивается, словно сняли крышку с кипящего котелка и весь пар вышел наружу.

Они поднимаются на чердак. Одеяла сбиты на сторону; Йоун лежит, неестественно разбросав руки и ноги, словно мертвый. Рубахи на нем нет, и видно, что он превратился в тень. Роуса не может отвести глаз от глубокой впадины его груди, от ямы на месте живота, от проступающих под кожей ребер. И еще эти выпуклые рубцы, которыми вдоль и поперек исчерчено все его тело. Он выглядит измученным и беспомощным.

Роуса принимается укрывать его одеялом, но Катрин отталкивает ее руку.

– У него горячка. Пускай лежит так.

– Он страшно разозлится, – бормочет Пьетюр.

– Это мы уже слыхали.

Катрин озирается. Скользнув взглядом по тюфяку, она щурится, всматриваясь в темный угол, где сидит на своей жердочке кречет, похожий на высеченную из камня статую, – будто страж, охраняющий надписи на полу.

Пьетюр следит за выражением ее лица. Рука его тянется к поясу, где висит нож.

– Хороши же вы! – сердито выпаливает Катрин, махнув рукой в сторону Йоуна. – Вы что, убить его пытались?

Пьетюр успокаивается. Он убирает руку с ножа, и Роуса выдыхает.

Катрин опускается на колени и легонько ощупывает рану Йоуна ловкими пальцами.

– Не трогай его, – говорит Пьетюр. – Ему бы это не понравилось.

– Умереть понравилось бы ему еще меньше, – ровным голосом отвечает Катрин.

– Ты можешь спасти его? – спрашивает Роуса.

– Он еще дышит, несмотря на все ваши старания, но рана гниет изнутри. – Она поворачивается к Роусе. – Мне нужен нож и вода. И водорослей побольше.

– Пьетюр, – говорит Роуса. – Ты слышал, что сказала Катрин.

Пьетюр не двигается с места. Паудль с озабоченным видом мнется у него за спиной.

Роуса вздыхает.

– Паудль, принеси Катрин все, что ей нужно.

Он в нерешительности смотрит на Пьетюра. Роуса приподнимает брови. Паудль кивает, спускается вниз и сразу же возвращается со всем, что потребовала Катрин.

Та улыбается ему.

– Мы с тобой не знакомы, но наверняка слыхали друг о друге. Здесь это обычное дело.

Она осторожно распарывает кривые стежки Роусы и надавливает на рану. Из нее вытекает зловонный желтоватый гной. Роуса вынуждена отвернуться, чтобы ее не стошнило.

Катрин морщится.

– Воды.

Роуса подает ей миску, и Катрин тонкой струйкой смывает выступивший гной. Йоун по-прежнему без сознания. Только по судорожно вздымающейся груди можно понять, что он еще жив.

Катрин промывает рану отваром из водорослей.

– Выглядит она ужасно и пахнет гадко, но это яд из нее выходит. Йоун выживет, если сумеет его побороть.

Она поворачивается к Пьетюру:

– Ну а теперь мне пора возвращаться к себе домой, верно?

Пьетюр смотрит на собственные башмаки.

– Оставайся.

Катрин кивает.

– Люди становятся куда приятней, когда делают что-нибудь для тебя.

Все молчат.

– Я переночую в хлеву.

Роуса вскидывается было, но Катрин поднимает руку.

– Заодно присмотрю за скотиной, а Пьетюру не придется то и дело хвататься за нож.

Пьетюр бросает на нее сердитый взгляд, но она только тихонько хихикает. Йоун стонет, и Роуса гладит его по щеке. Вдруг Пьетюр хватает ее запястье и так сильно стискивает, что она дергается от боли. Он медленно разворачивает к себе ее ладонь и видит чернильное пятнышко на пальце. Пристально изучив его, Пьетюр поднимает на нее взгляд. Она выдергивает руку и потирает запястье. На скулах его проступают желваки, но он отворачивается, что-то тихо говорит Паудлю, и они спускаются вниз, чтобы расчистить дорогу в снегу.

Оба они заново протаптывают тропинку к хлеву и к кладовке, не слушая попыток Роусы объяснить, что эта затея слишком опасна: из-за метели Катрин может оказаться запертой в хлеву. Пьетюр неумолим: он обещается расчищать тропинку дважды в день, но не позволит Катрин ночевать в доме. Роуса хочет возразить, однако Катрин качает головой.

– Он сдержит слово. Он знает, что я могу помочь Йоуну.

Пьетюр скупо кивает.