Стеклянное лицо

– Да. Мадам Аппелин помогала Максиму Чилдерсину осуществить его план – она придумала, как вывезти камни и скрыть следы. Хотя я до сих пор не понимаю, как сюда вписывается Трагический набор. И почему мне все еще кажется, что мы с ней связаны.

Закончив рыть туннель, они запечатали его при помощи стеклянной сферы в Утренней гостиной. Но прежде случилось еще кое-что. Во-первых, кто-то из летучемышиных Картографов почувствовал пещеру. Им даже удалось вычислить, где она пролегает. За что они и поплатились жизнью.

– А во-вторых?

– Во-вторых, в Каверну попал человек с поверхности. И этот человек – я.

Верх встречается с низом

Вскоре после возвращения в Рудники Неверфелл поняла: что-то не так. Слишком уж часто Эрствиль оглядывался по сторонам. Он явно беспокоился. Только тогда Неверфелл заметила, что они двигаются по улицам куда быстрее, чем должны были. Толпа больше не теснила их, а обтекала, словно вокруг них образовался непроницаемый пузырь, к которому все боялись прикоснуться. Если бы на Неверфелл до сих пор был костюм Картографа, ее бы это не удивило. Но она уже переоделась и прикрыла лицо маской, так что почти не выделялась на фоне остальных чернорабочих.

Когда Эрствиль потянулся к мальчишке-посыльному, тот скользнул по нему невидящим взглядом и прошел мимо.

– Что случилось? – шепотом спросила Неверфелл.

– Не знаю, – так же тихо ответил Эрствиль. – Видимо, с нами что-то не так. И всем вокруг об этом известно.

Судя по голосу, для Эрствиля стало полной неожиданностью то, с какой легкостью отверг его привычный мир.

– Давай я отведу тебя в ясли, а потом разведаю, что происходит, – сказал он.

Неверфелл вздохнула с облегчением, когда впереди показалась знакомая дверь. Она вбежала в ясли, но только чтобы в растерянности замереть на пороге.

В комнате камню негде было упасть. Между кроватками, из которых, как горошинки из стручка, таращились малыши, стояли чернорабочие. Они выстроились вдоль стен, сидели на каменных выступах, а некоторые даже забрались на столы. Землекопы с грубыми мозолистыми руками, крутильщики водоподъемных колес, подъемщики с натруженными спинами – сотни лиц, серых от каменной пыли и до того неподвижных, что Неверфелл в первый миг показалось, будто на нее смотрит толпа статуй.

Сзади что-то щелкнуло, Неверфелл оглянулась и увидела, что матрона заперла дверь изнутри. А потом подошла и сорвала с нее маску. Неверфелл застыла, но даже не попыталась прикрыться. Слишком поздно – они знают.

Неверфелл слегка радовало только то, что почти все тяжелые немигающие взгляды были направлены не на нее, а на Эрствиля, стоявшего рядом.

– И долго ты собирался ее прятать? – спросил один из рабочих, стоявших за тележкой с молоком.

Неверфелл посмотрела на них, но так и не поняла, кто именно это сказал. Ни один из чернорабочих не держался как предводитель. И молчаливая толпа ни на кого не поглядывала в ожидании приказов. Создавалось впечатление, что они наобум выбрали человека, который будет говорить за всех.

– Я только… – начал Эрствиль, но запнулся и беспомощно заозирался по сторонам. Отступать было некуда.

– Она чужачка. – На этот раз заговорила женщина с усталым лицом и пепельно-серыми волосами. – Та, которую все ищут. Когда ее в прошлый раз занесло в наши края, Следствие перевернуло вверх дном половину Рудников. И теперь ты снова ее сюда притащил.

– Послушайте! – воскликнул Эрствиль, цепляясь за остатки храбрости. – Мы должны ее спрятать. Она знает о смерти великого дворецкого и…

Его слова потонули в неодобрительном ропоте, который больше напоминал грохот далеких барабанов, чем звук человеческих голосов.

– О смерти великого дворецкого? – спросил мужчина со сломанным носом. – Все еще хуже, чем мы думали. Эта девочка представляет для нас опасность. Мы должны передать ее Следствию или Совету.

– Нет! – хором закричали Неверфелл и Эрствиль.

– Совет даст за нее больше денег, – сказали из дальней части комнаты.

– А может, и не только денег, – предположил кто-то другой. – Вдруг они увеличат норму яиц для детей?

– Да послушайте же! – завопил Эрствиль. – Дело не только в великом дворецком! Те, кто убил его, тренировались на нас, на чернорабочих!

– Он говорит правду, – вклинилась Неверфелл. – Они сначала репетировали здесь, внизу. Испытывали яд, который сводит людей с ума и заставляет убивать своих близких.

Недовольный ропот стих, на смену ему пришла полная тишина. Неверфелл подумала, что, если бы взгляды могли звучать, ясельная пещера содрогнулась бы от грохота. Эрствиль все-таки добился своего – теперь его слушали.

– Это сделал Максим Чилдерсин, – выдохнул он. – Винодел. Глава Совета. И великий дворецкий, и чернорабочие – это его рук дело. И если мы так и будем молчать, он останется безнаказанным. Но без помощи Неверфелл нам не обойтись. Мы с Неверфелл многое разузнали о преступлениях Максима Чилдерсина, и теперь у нас есть информация, которая может его погубить. Следствие ненавидит Чилдерсина, они только и думают, как бы от него избавиться. Такую возможность они не упустят.