Стеклянное проклятие

- Чернокожая девица, уличный мальчишка и киви. Прекрасная компания для моей дочери. Ни секунды больше я не стану мириться с ее пребыванием в этом доме! - женщина хлопнула ладонями по пухлым коленям. - Ну, так где же она? Я хочу видеть Шарлотту немедленно. Если она не появится здесь через пять минут, я официально заявлю, что ее похитили.

Гумбольдт отставил чашку и выглянул в окно.

- Нет никаких причин, чтобы так волноваться. Кажется, она только что подъехала.

Оскар видел, как распахнулась дверца экипажа. Оттуда выпорхнула Шарлотта и торопливыми шагами направилась к дому.

Вскоре девушка уже входила в гостиную. Щеки ее пылали, в глазах светилась решимость.

68

- Шарлотта! - госпожа Ритмюллер бросилась навстречу дочери с распахнутыми объятиями. - Наконец-то я тебя вижу!

- Здравствуй, мама! - Шарлотта уклонилась от объятий и остановилась рядом с Гумбольдтом, бросив на стол черную кожаную папку, которую принесла с собой. Элиза подала ей чашку чаю и булочку.

- Ты успела сделать все, что собиралась?

- Разумеется, - ответила Шарлотта.

Госпожа Ритмюллер опустилась на прежнее место. Возможно, ее и удивила прохладная встреча с дочерью, однако она была слишком опытной светской дамой, чтобы долго демонстрировать растерянность.

- Кстати, ты знакома с моим женихом, Бернхардом Игелем? - защебетала она как ни в чем не бывало.

- Нет. Ты же знаешь, я долго путешествовала. Но я рада, что ты наконец-то встретила человека, готового соединиться с тобой навсегда. Очень приятно, господин Игель, - Шарлотта протянула спутнику матери руку.

Оскар никак не мог отделаться от чувства, что с Шарлоттой происходит что-то неладное. Она вела себя так, словно с трудом справлялась со злостью и разочарованием.

- Мне тоже, - Игель поднялся, пожал девушке руку и снова опустился в кресло.

На лбу у него появились морщины. Должно быть, он напряженно пытался понять, не насмехается ли над ним Шарлотта. Но даже если он и почувствовал себя уязвленным, то не подал виду. Похоже, он относился к не слишком разговорчивым мужчинам, да и трудно быть разговорчивым и общительным рядом с такой женщиной.

Отполировав тулью цилиндра, он усердно принялся за свои карманные часы.

- Ты получила письмо, мой ангел? - пропела фрау Ритмюллер. - То, которое я отправила тебе в декабре?

- Конечно, получила, мама! - резко откликнулась девушка.

- Почему же ты ничего не ответила? - темные ресницы женщины укоризненно дрогнули.

- А почему я должна была отвечать? Ты же меня об этом не просила. Если я верно тебя поняла, ты велела мне собирать вещи и отправляться в Бремен, в ваш новый дом. Но я не хочу ехать в Бремен.

- Но ты… - фрау Ритмюллер задумалась, подбирая слова. - Ты моя дочь. И совершенно естественно, что ты должна жить с нами. Я права, господин жандарм?

Полицейский закашлялся.

Ответить он не успел, потому что Шарлотта вдруг спросила:

- А что здесь делает полицейский, мама? Ты же не собираешься увезти меня отсюда силой? Мне уже почти семнадцать.

- Вот именно, почти. И пока тебе не исполнится двадцать один год, тебе придется делать то, что говорю я. Собирайся, мы едем немедленно. Ты и без того провела в этом доме слишком много времени.

Она поднялась, но Шарлотта даже не двинулась с места. Взяв со стола черную папку, она вынула оттуда несколько документов.

Фрау Ритмюллер снова села. Глаза у нее стали злыми.

- Что это у тебя?

- Это, любезная матушка, документы, которые свидетельствуют о том, что мое происхождение является весьма сомнительным.

В тишине, наступившей после этих слов, можно было бы услышать звук упавшей булавки. Оскар видел, как эта самоуверенная и самодовольная женщина внезапно побледнела.

- Что ты такое говоришь?

- В дневнике моей бабушки Катарины я обнаружила одну занятную запись, - продолжала Шарлотта. - Она пишет, что зимой семьдесят второго года ты сильно заболела. Воспалением брюшины, если я правильно ее поняла.

- Дневник бабушки? - в голосе госпожи Ритмюллер зазвучали истерические нотки. - Почему я ничего об этом не знала? - набросилась она на Гумбольдта. - Почему ты никогда не говорил мне, что наша мать вела дневник?

Ученый пожал плечами.

- Я храню старые документы в сундуке наверху. Они меня никогда особо не интересовали. Ты знаешь, что я не такой уж большой охотник копаться в истории нашей семьи.

- Еще бы! - фыркнула женщина.

- Потом я отправилась в больницу Шарите и попросила разрешения ознакомиться с записями, касающимися твоего пребывания там, - продолжала Шарлотта. - Хоть я официально и являюсь твоей дочерью, получить доступ к этой информации оказалось не так-то легко. Но ты же знаешь, что я умею быть очень настойчивой, если захочу чего-то добиться. Когда я поручила это дело моему адвокату, руководство больницы сдалось. Сегодня в полдень я туда наведалась. Документы были готовы. Вот их копии. Исключительно захватывающее чтение. Взгляни сама, - девушка подвинула бумаги матери.

Мария Ритмюллер даже не взглянула на них. Она сидела очень прямо и, не отрываясь, смотрела на дочь. Бернхард Игель и жандарм заинтересовались бумагами куда больше.