Стеклянное проклятие

- Если не возражаешь, могу кратко изложить присутствующим их содержание. Фактически, оно сводится к одной фразе: вероятность того, что я не твоя дочь, весьма высока.

- Что это значит? Почему ты решила, что ты не дочь Марии? - встревожился Гумбольдт. - Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду!

Щеки у Шарлотты полыхали. Оскар достаточно хорошо ее знал, чтобы понять: еще немного - и она взорвется, словно паровой котел высокого давления.

- В медицинском заключении ясно сказано, что госпожа Мария Ритмюллер никогда не сможет иметь детей. Острое воспаление брюшной полости привело к образованию спаек в фаллопиевых трубах. Как мне объяснил врач, лечению такие изменения не поддаются. Следовательно, родить кого бы то ни было естественным путем женщина, которую я считала своей матерью, не могла. Вопрос: откуда же тогда взялась я?

Все глаза устремились к даме в фиолетовом платье. Госпожа Ритмюллер растерялась и все же ей удалось взять себя в руки. Она порылась в сумочке и достала папиросы. Попросила огня и с наслаждением затянулась.

- Мы тебя удочерили, - коротко произнесла она.

В гостиной снова повисла тишина.

- Удочерили? - голос Шарлотты звучал так, словно ее это заявление не устраивало. Вместе с тем у Оскара сложилось впечатление, что именно такого ответа она и ожидала.

- Но почему ты никогда мне об этом не говорила?

- Не сочла нужным.

- Не сочла нужным! - возмущенно повторила Шарлотта. - Я думала, ты начнешь оправдываться или придумаешь еще что-нибудь в том же роде, поэтому и подготовилась к такому повороту событий. И знаешь что? Это ведь тоже ложь! Не существует ни документов об удочерении, ни свидетельства о моем рождении. Все, что мне удалось разыскать, - отчет акушерки. Ребенок родился дома, а не в больнице, если я все правильно поняла… - Шарлотта оперлась о стол и наклонилась к женщине. - Я спрашиваю тебя, Мария: ты можешь предъявить доказательства, что мое удочерение было произведено законным путем?

Госпожа Ритмюллер театральным жестом поднесла платочек к глазам.

- Документы затерялись при переезде. Мы с твоим отцом весь дом перевернули, но так и не нашли их.

- Очень удобно, правда? - рассмеялась Шарлотта. - Но даже если документы пропали, должны же были где-то остаться копии. У семейного врача, в мэрии, у акушерки. Но их нет. Странно, правда? Кстати, об акушерке. Потребовалось немало усилий, чтобы ее разыскать. Очень неприятная дама. У меня сложилось впечатление, что за деньги она готова на все. И теперь я задаю себе вопрос: что же является правдой? Я твоя дочь, или меня усыновили законным путем? А может, есть еще и третий вариант? - на глазах у девушки заблестели слезы.

Госпожа Ритмюллер высокомерно вскинула брови:

- На что ты намекаешь?

- На то… - Шарлотта всхлипнула, - что ты инсценировала беременность, а меня купила, как вещь, у какой-то нищей матери за гроши? Такое порой случается в обществе, где люди имеют достаточно денег и власти. - Она вытерла глаза.

Женщина шумно вздохнула.

- Это чудовищно! Я не позволю обвинять меня в подобных вещах! Особенно в присутствии представителя власти и брата. - Она выхватила часы из рук оторопевшего жениха и сунула их в его жилетный карман. - С меня довольно, вот все, что я тебе скажу. Ты еще пожалеешь, что решилась шпионить за моей спиной! Я этого так не оставлю, моя дорогая фрейлейн! А теперь отправляйся собирать вещи!

Шарлотта высоко подняла голову. Сцепив зубы, с трудом справляясь с душащими ее слезами, она проговорила:

- Никуда я с тобой не поеду!

Госпожа Ритмюллер вскочила, шелк ее платья угрожающе зашелестел:

- Хочешь войны? Отлично! Тогда придется применить силу. Господин жандарм, будьте любезны, проведите мою дочь к карете. А я тем временем уложу ее вещи.

Полицейский надел фуражку и разгладил усы.

- Мне очень жаль, фрау Ритмюллер. Я не судья, но документы и заявление фрейлейн Шарлотты вызывают сомнения в том, что она действительно ваша дочь. Единственное, что я могу вам посоветовать: обратитесь в суд и с его помощью внесите ясность в ваши семейные дела. Больше ничем не могу быть вам полезен. Меня ждут неотложные дела. - Коснувшись двумя пальцами козырька, жандарм покинул гостиную, при этом Оскару показалось, что он откровенно рад возможности убраться отсюда подальше.

Госпожа Ритмюллер проводила полицейского сердитым взглядом. Она понимала, что проиграла. И все-таки остановилась и бросила на Шарлотту последний взгляд.

- Это твое последнее слово?

- Да. Я остаюсь здесь.

Женщина подхватила жениха под руку.

- Идем отсюда, Бернхард!

С этими словами она величаво поплыла к двери.

Все присутствовавшие при этой сцене дождались, пока ландо отъедет от подъезда, и разом повернулись к Шарлотте. Гумбольдт выглядел так, словно его поразило громом. Оскар тоже растерялся.

- Это правда? - наконец спросил ученый.

- До последнего слова, - ответила девушка. - Я хотела рассказать вам все это в спокойной обстановке, но тут прикатила… эта дама, и мне пришлось действовать более энергично. Жаль, что все так получилось.