Стеклянное проклятие

Оскар покосился на Шарлотту, которая уткнулась в книгу. На губах девушки играла легкая улыбка – она улыбалась прочитанному. Теперь ему было ясно, что они подходят друг другу. Он любит ее, а она – его. И неважно, что думает отец по этому поводу. Юноше больше не хотелось ломать голову над этим. Конечно, Гумбольдт взял с него слово. Но ведь это всего лишь слово, договоренность между двумя людьми считать ту или иную точку зрения важной. Такое соглашение легко соблюдать тем, кто едва знаком друг с другом. А если они живут бок о бок, в одном доме? Ради чего себя мучить?

Оскар нащупал руку Шарлотты и нежно ее пожал. Девушка ответила на пожатие и отложила книгу. Скоро должен прийти Убире.

Старейшина еще утром прислал посыльного – сообщить, что он вскоре прибудет, чтобы сообщить важную новость. О чем идет речь, посыльный не распространялся. Только Гумбольдт, кажется, что-то подозревал, но упорно помалкивал.

– Тогда это уже не будет новостью, – заявил он в ответ на расспросы, как всегда говорил в подобных ситуациях.

Оскар снова коснулся руки Шарлотты: с севера приближалась маленькая группка догонов. Он уже разглядел мулов Уилсона и деревянную повозку. Следом бежало несколько носильщиков с поклажей. Впереди шествовали Убире и отец Йатиме. На мускулистом плече кузнеца болтался джутовый мешок, в котором лежало что-то тяжелое.

– Без догонов у нас ничего бы не вышло, – заметил Оскар. – «Пачакутек» снова в отличном состоянии. Осталось только найти, чем заменить вконец разбитый приводной вал. Без него «Пачакутек» – всего лишь беспомощный баллон, заполненный газом.

– Я думаю, надо подождать, – улыбнулась Шарлотта. – Мне кажется, догоны что-нибудь придумают…

Группа темнокожих людей приблизилась к воздушному кораблю. С палубы спустили канаты и веревочные лестницы, и мужчины ловко вскарабкались наверх. В повозке осталось лежать что-то массивное, закутанное коричневой тканью. Этот предмет обвязали канатами, подняли на борт и бережно опустили на палубу. Следом поднялись Убире и кузнец.

Среди догонов вертелись и Йатиме с неизменным Джабо, и, заметив девочку, Оскар искренне обрадовался. Всего за неделю она далеко продвинулась в изучении немецкого и говорила уже довольно сносно.

Шарлотта с Оскаром подошли поближе, чтобы не пропустить торжественный момент. Когда все были в сборе, Убире сдернул с таинственного предмета покрывало. Как только юноша увидел, что под ним находилось, от удивления у него округлились глаза. Это был совершенно новехонький, только что выкованный приводной вал. Сталь лоснилась на солнце и пахла маслом и окалиной. Затем вперед вышел кузнец и вытряхнул на палубу содержимое мешка – пять превосходно отшлифованных шестеренок.

– Наш подарок людям с небес, – проговорила Йатиме. – Необходимые вещи, чтобы вернуть ваше летающее животное к жизни.

Гумбольдт опустился на колени и с трепетом погладил детали. Затем поднес к глазам одну из шестерен и внимательно ее осмотрел.

– Превосходная работа, – похвалил он. – Даже следы литья не видны. Как же вам это удалось?

– Мой отец не только копья умеет делать, – Йатиме гордо взглянула на отца. – Он лучший кузнец в горах Гомбори. Руду мы взяли в наших карьерах…

– А формы для литья?

– Он сделал слепки с ваших деталей из воска диких пчел. Потом обмазал их огнеупорной глиной и нагрел. Воск вытек, глина стала твердой. Так и получились формы для литья.

Гумбольдт кивнул.

– Передай своему отцу, что он просто волшебник. – Ученый низко поклонился: – Благодарю вас, друзья! Я и мечтать об этом не мог. А теперь, с вашей помощью, мы очистим землю от следов незваного гостя. – Он подмигнул девочке: – Хочешь с нами?

Йатиме отчаянно закивала, хотя в ее глазах и промелькнул страх.

– Хорошо. Тогда я тебя приглашаю! Мы поднимаемся над саванной завтра утром, сразу после восхода солнца. И ты сама все увидишь!

66

«Пачакутек» заложил крутой вираж и направился к столовым горам.

Йатиме видела, как сбегаются жители поселения, чтобы поглазеть и приветствовать летающее чудовище. А заодно пристально следила за действиями ученого. Медленное движение рычага, управляющего двигателем, гул воздушных винтов, сброс лишнего газа, лязг опускаемой якорной цепи… Крепко прижимая Джабо к груди, девочка смотрела на смеющиеся лица и машущие руки сородичей и со счастливой улыбкой махала им в ответ.

Полет на «Пачакутеке» что-то в ней изменил. Она увидела мир сверху. Обе столовые горы, саванну вокруг, заросли баобабов, реки и участки пустыни. Она помогала Гумбольдту исцелять миссионеров, и в их домах, садах и церкви зазвучала песня догонов. Она помогала обрабатывать колдовскими звуками окрестности, чтобы не осталось ни одного, даже самого ничтожного осколочка метеорита, который мог погубить все вокруг.