Стеклянные дети

– И у меня. И сейчас есть. Потому что слабый я и развязать этот узел проклятый никак не удается. Прямо тебе скажу. Дело это тяжкое. Сразу все менять не решился, но думал, что, пожалуй, хватит меня на всех: и на Веру, и на Наташу. И знаешь, поначалу хватало, и такой от этого адреналин. Везде успеть, для всех быть хорошим. Этак с полгода радости. Про развод даже речи быть не могло, это я всегда знал четко, жена у меня одна. И Наталья вроде согласна была. А потом давай мне руки выкручивать. И как-то Вере позвонила. Ну, в общем, вышла банальная такая стыдная история. Осенний марафон такой. Смотрел?

– Про Бузыкина?

– Про него самого. И вот я давай отпираться. И юлить. И всех успокаивать. Никак не мог порвать. Это сложно, понимаешь, это очень сложно. Там клялся, здесь клялся, а сам думал: ну зачем мне все это? Мы же с тобой доктора. Это самая настоящая зависимость. Но не в пример, допустим, алкогольной. Тут нужно самому себе сказать – стоп. И все.

– Чемодан без ручки…

– Какой чемодан?

– Когда нести тяжело, а бросить – жалко.

– Во-во, – воодушевился тогда Степанов.

Кирилл очень хорошо помнил тот разговор во всех подробностях. Они плавно перешли с проблемы Кирилла на проблему Игоря Степанова. Кирилл слушал и успокаивался.

Как же верно, лучший совет – это исповедь. Кирилл Кольцов слушал взрослого сильного, состоявшегося мужчину и удивлялся тому кошмару, в который тот сам себя вогнал. Но ведь он, Кирилл, был, собственно, в таком же положении. И если бы Инга была понахрапистее, если бы она решила тогда за них двоих, а не ждала его решения, то он мог оказаться точно в такой же ситуации. Но Инга была сдержанной: молодая женщина из интеллигентной семьи, хорошо воспитанная. Такая тургеневская барышня. Или бунинская. Почему-то, когда он ее увидел, сразу всплыла фраза, понравившаяся в молодости, когда зачитывался именно Буниным, именно среди его «темных аллей» искал понимания непростых отношений между мужчиной и женщиной:

«Женщина прекрасная должна занимать вторую ступень; первая принадлежит женщине милой. Сия-то делается владычицей нашего сердца: прежде, нежели мы отдадим о ней отчет сами себе, сердце наше делается невольником любви навеки».

Инга была именно милой. Застенчивой, выжидающей, молчаливой.

Правда, помог ему тот разговор со Степановым часа на два. А потом червь сомнения вновь начал точить его. Соответствует ли ему Майка? А не будет ли новая жизнь лучше, интереснее? Инга восхищалась его работой, а Майка стеснялась того, что он гинеколог. Да не гинеколог! Акушер-гинеколог, повторял бесконечно! Дурь какая. И потом, Инге нужна была его помощь, а Майка была от природы здоровой. Но все прошло. Медленно, со скрипом. Спасала работа. Он тогда всерьез изучал витрификацию. Новое слово в науке, которое меняло все!

27

Так что же такое витрификация? Если по-простому – то заморозка, или криоконсервация. Кардинально усовершенствовал методику японский профессор Куваяма, и это стало настоящей революцией в криоконсервации биологического материала. Еще немного, и человек из французского фильма «Замороженный» станет реальностью.

До 2000 года при методике «медленной заморозки» клетки не выживали – разрушались. И это совершенно закономерно. Не нужно забывать, что яйцеклетки на 80–90 процентов состоят из воды. Поэтому, как только температура понижается ниже нуля, яйцеклетки травмируются, а то и полностью разрушаются. Отсюда невысокий процент наступления беременности после криопереносов по старой методике.

И вот новая технология: когда вода, «пролетая» нулевую отметку, не успевает «сообразить», что происходит, и застывает в аморфном состоянии, поэтому кристаллы льда не образуются и яйцеклетки при криоконсервации и разморозке не разрушаются. Вода остается в аморфном состоянии – отсюда и название «витрификация» (в переводе с английского – «стекло»).

Но Кольцов был уверен – за витрификацией будущее! Это настоящая революция в гинекологии. Сегодня женщина может заморозить – криоконсервировать (это необычно звучит, правда) яйцеклетки впрок, на будущее. Например, женщине 30 лет, а она еще не замужем и детей нет. Планы, конечно же, есть, но все потом, все после, где-то лет через пять-семь лет. К сожалению, к этому возрасту у многих уже и со здоровьем не все в порядке и операции гинекологические за плечами. Что делать в таком случае? Раньше выход был один: использовать донорские клетки, ведь физиология неумолима. Климакс начинается с тридцати пяти лет. И он обязательно наступит у каждой женщины. Раньше или позже. До сих пор даже в институтах продолжают вдалбливать студентам, что климактерий начинается после 45–48 лет, когда у женщины начинаются первые приливы, нарушения менструальной функции. Все это неправда – климактерий начинается после тридцати пяти лет, когда физиологически начинает снижаться «запас яйцеклеток» в яичниках. И вот тут нам как раз и поможет криозаморозка впрок.

Как же все-таки здорово одновременно быть и врачом, и ученым: лечить, внедрять новые методы и получать результаты.