Стеклянные дети

Но случилось и в моей жизни горе, которое, ударив меня, лишило желания жить. Погиб мой единственный сын! В 19 лет, будучи студентом МГУ, четвертого курса физмата. То, что он был умным, порядочным и удачливым в жизни, это только малая доля его качеств… И вот мы с мужем одни…

Нам по 41 году. После всех событий меня оперируют и удаляют 80 см тонкого кишечника. Все мои попытки забеременеть самой в течение трех лет не увенчались успехом. Дальше были годы попыток по протоколам ЭКО получить беременность, но и тут провал… Хотелось наложить на себя руки. Мои любимые и уважаемые врачи предложили программу суррогатного материнства. И появилась надежда на счастье. В суррогатные матери я выбрала племянницу, и она согласилась. Вот уже год и три месяца в нашем доме живет малыш, похожий на старшего брата. Что нас ждало, если бы не программа СУРРОГАТНОГО материнства, я боюсь даже думать. А сколько таких семей, где нет детей и им можно помочь?! Детки рождаются самые любимые, платят за все родители, а государство получает еще одного гражданина. Услышьте нас, мы имеем право быть родителями и счастливыми семьями!!!!! Помогите нам, не закрывайте программу суррогатного материнства! ЕСЛИ ВЫ НАС УСЛЫШАЛИ, СПАСИБО! С уважением, Л.М.».

40

– Вот это сюрприз! Мне казалось, ты записана на четверг, – сказал и поперхнулся сказанным. Потому что сразу понял: выдал себя с головой. Для всех выдал: для Инги, для своей сотрудницы, которая зыркнула на него заинтересованно, думая, что он не увидит. И что? В конце концов – это его клиника.

– Да вроде на сегодня, только еще час до приема, – просто ответила Инга. Улыбнулась и пошла ему навстречу. – Вот, решила клинику посмотреть. Не против?

– Прошу! – Кирилл взял себя в руки и постарался выглядеть естественно. Радушно, слегка иронично, немного вальяжно и всегда с поклоном. При его росте по-другому было бы и невозможно.

Его менеджер уже взяла себя в руки.

– Кирилл Евгеньевич, я уже познакомила Ингу Михайловну с нашим центром вкратце, но никакие материалы еще не давала.

– Спасибо, Жанна, разберемся.

– Спасибо, – кивнула Инга и пошла по направлению вытянутой руки главврача.

Кирилл, легко обгоняя, пропуская вперед, изящно лавируя, привел женщину к своему кабинету. Инга обвела взглядом комнату:

– Как у тебя!

– Как – это значит что?

– Значит, что дорого и стильно. И еще вышколенный персонал.

Кириллу было приятно. И, если честно, в этот момент он опять подумал, что жизнь удалась. Может, он вот ради этого момента затеял всю эту клинику. Боже мой. Регистрация, сертификаты, закупка лаборатории, бесконечные консультации с юристами. Дорогие стройматериалы – это только оболочка. А сколько всего за ней! Методики, персонал, препараты, медицинское оборудование.

Что видит пациентка? В первую очередь, качество ремонта, цену на туалетную бумагу, а дальше – сколько раз ей улыбнулись и как долго она отсидела в очереди. И вот здесь все должно быть на высочайшем уровне. Не может быть никаких мелочей. Непростительно. Ну а потом уже мастерство докторов и хорояее оборудование. И обязательно – профессиональная психологическая поддержка. И он, Кирилл Евгеньевич Кольцов, этот «завод» – производственный цикл – построил. С нуля. Место, где не было мелочей, где он лично следил за всем. Да, семья была недовольна его постоянной занятостью. Но сам он понимал, во имя чего. Результаты были показательные. И вот сейчас он гордился как мальчишка. Он вдруг увидел свое детище со стороны. «А что, брат Пушкин, и ведь действительно неплохо», – сказал сам себе. Если бы не Инга, он сейчас закинул бы ноги на стол. Мысли пронеслись вихрем. Минута? Несколько секунд? Вполне достаточно, чтобы почувствовать себя победителем и запомнить этот момент.

– Итак, возраст? – он спросил просто так. Он должен спросить. Спросить, записать и рассказать обо всех рисках. Возраст абсолютно критичный. Совершенно. Он очень надеялся на то, что есть замороженные яйцеклетки. Иначе бы Инга сюда не пришла, она все-таки была уже опытной пациенткой.

– Сорок три. – Инга смотрела на него со счастливой улыбкой. – Но это же не порог?

– Это риск…

Кирилл вспомнил, как в 1993 году он участвовал в разработке первого приказа по ЭКО; правда, это было в Украине, в Киеве. Но, собственно, какая разница, все мы братья-славяне. Так вот, когда в Минздраве Украины в кабинете главного специалиста при обсуждении приказа они дошли до пункта противопоказаний к ЭКО и обсуждался вопрос о максимально предельном возрасте пациенток для проведения программ ЭКО, чиновник (женщина) безапелляционно заявила: возраст не старше 40 лет. Точка. И это было бы не так странно, если бы были приведены хоть какие-то аргументы в пользу такой позиции. Нет, она просто уверена, и все тут. В то время ЭКО проводились только на платной основе. Государственные лаборатории были только во Всесоюзном центре охраны материнства и детства на улице Опарина в Москве и в Институте акушерства и гинекологии имени Отта в Ленинграде. Там ЭКО проводилось бесплатно.