Стеклянные дома

 - Для ордера на арест этого недостаточно, - сказала Лакост. - Пока нет. Но, по крайней мере, мы теперь знаем, кто держал в руках орудие убийства, и кто почти наверняка является убийцей Кати Эванс.

 - А что ты думаешь вот об этом? - Гамаш указал ей на еще одну строчку в отчете.

 - Тут всего лишь следы, - ответила Лакост. - В лаборатории говорят, что они, очевидно, попали туда случайно.

 - Тут чуть больше, чем следы, - возразил Гамаш.

Чуть больше, хотя и не намного. И Лакост права - специалисты сделали вывод, что этот след ДНК попал сюда посредством убийцы, но самому убийце не принадлежал.

Остальные два результата совершенно определенные. Один принадлежит Кати Эванс. Второй - ее убийце.

И все же...

 - Зачем биту убирали с места преступления? - спросил он. - А потом вернули? Это же рискованно.

Этот вопрос их преследовал.

Могло быть несколько причин, почему убийца на это пошел. Он запаниковал. Или растерялся. Так люди иногда выходят из магазина с неоплаченным товаром в руках. По ошибке.

И когда убийца понял, что бита может его изобличить, он вернул ее обратно.

Это была самая вероятная причина.

И, все же, почему бы просто не сжечь ее? Зачем рисковать и возвращать?

Что приводит их к следующему выводу: убийце нужно было, чтобы биту нашли.

 - Чтобы манипулировать результатом, - предположил Бовуар. - Сфабриковать  ДНК-улики.

 - Возможно, - согласился Гамаш. - Если все так, то полезно оставить убийцу с ощущением, что он нас облапошил.

 - Подбавить непрофессионализма, патрон? - спросил Бовуар. Гамаш улыбнулся.

И все же Бовуара не покидало гадкое ощущение, что они не просто притворяются неумехами, а таковыми и являются. И что подобное решение уведет их в неправильном направлении, и убийца останется на свободе.

 - Нам нужно больше улик, - сказал он.

Гамаш кивнул. Мало понять, кто убил Кати Эванс. Нужно получить доказательства.

 - Какой долгий день, - произнес он. - Нам нужно поесть.

По крайней мере, последнее предложение возражений не вызвало.

*   *   *

Антон не солгал о своих кулинарных способностях.

Говяжья запеканка, с ароматом трав, дикого чеснока, с лесными грибами, собранными и высушенными осенью, отличалась от всего, что они когда-либо пробовали.

 - Оливье вообще понимает, кого он приобрел в лице Антона? - поинтересовалась Рейн-Мари.

Она пыталась выглядеть жизнерадостной, но была явно вымотана событиями прошедшего дня.

 - Сомневаюсь в этом, - ответил Арман, убирая со стола, пока Жан-Ги разбирался с десертом.

 - «Панна котта с малиновым пюре», - прочитал Бовуар на этикетке, прикрепленной к рамекину. - Антон сказал мне, что научился готовить, когда лежал в клинике. Очевидно, я выбрал не ту программу реабилитации.

 - Ничего подобного, - возразил Гамаш. - Нам очень нравятся твои цветочные кашпо из макраме.

 - Это хорошо, тем более что близится Рождество.

 - Давай, - Арман посмотрел на уставшую Рейн-Мари, у которой под глазами залегли темные тени. - Ступай в постель. Мы оставим для тебя десерт.

 - Я в порядке, - ответила та.

 - Я и не сомневаюсь.

Он помог жене подняться, и когда Изабель с Жаном Ги пожелали им спокойной ночи, повел ее по лестнице наверх. Но прежде отвел Жана-Ги и Изабель в сторонку.

 - Позвоните Мирне и Рут. Узнайте, кому еще они рассказывали про историю с контрабандой. И попробуйте узнать что-нибудь про Антона.

Шеф-повар-посудомойщик признался во многом, включая знакомство с жертвой и знание о кобрадоре. Но не сказал ничего такого, что следствие не установило бы самостоятельно.

Расценить его признание как действие невиновного, чтобы очистить совесть? Или как упреждающий ход убийцы?

 - Я спущусь, и мы пойдем в B&B.

 - Oui, патрон.

Уложив Рейн-Мари в постель, несколько минут спустя он вернулся и нашел ее крепко спящей. Засунув бутылку с горячей водой ей под одеяло, он нежно поцеловал жену, чтобы не разбудить ее, и оставил на прикроватной тумбочке чашку чая. Аромат ромашки, как знал Гамаш, успокаивал.

Спускаясь, он услышал, как Жан-Ги говорит по телефону:

 - Слушай, старая перечница, это же простой вопрос.

Гамаш даже смог расслышать саркастический ответ Рут.

 - Ты звонишь посреди ночи, чтобы поговорить про сухой закон, идиотина? Не слишком ли поздно, во всех смыслах?

 - Еще только половина десятого, и мне необходимо знать.

 - На дворе 2017 год, сухой закон отменен, или ты не слышал, чудило?

 - Я не просил тебя читать мне лекцию по истории.

Их беседа, если ее можно было так назвать, продолжалась, когда Гамаш, заглянув в свой кабинет, увидел, как Лакост, сидя за его столом, набирает имя Антона в поисковике Сюртэ.

 - Это займет некоторое время. Я выведу Анри и Грейси на прогулку. Хочешь подышать свежим воздухом? - спросил он, краем уха различая, как из соседней комнаты продолжает литься потоком ругань.

 - Неплохая мысль.

Оказавшись снаружи, они посмотрели на B&B. В окнах горел свет.

Они шагали, склоняясь под порывами ветра, пока собаки играли и делали свои дела, не обращая внимания на мокрый снег.

 - Патрон, я о погребе. Почему вы не хотите, чтобы мы…, - начала Лакост, но Гамаш прервал ее, предостерегающе остановив жестом руки.

 - Но мы же одни, - прокричала она ему, перекрикивая ветер.