Стеклянные дома

Было субботнее утро. Он надел брюки, рубашку и толстый свитер. Начало ноября – погода не давала забыть о себе.

Рассвет случился пасмурным, как обычно и бывает в ноябре после солнечного и полного ярких осенних красок октября.

Ноябрь - переходный месяц. Своего рода чистилище. Как холодный прощальный вздох между умиранием и смертью. Между осенью и мертвой зимой.

Никто не любит этот месяц.

Надев резиновые сапоги, Гамаш вышел из дому, оставив немецкую овчарку Анри и крохотную Грейси в недоумении. Они не привыкли, чтобы их не брали на прогулку.

На улице было холоднее, чем он ожидал. Гораздо холоднее, чем в предшествующую ночь.

Руки замерзли, прежде чем он добрался до луга, и Гамаш пожалел, что оставил перчатки и шапку дома.

Арман остановился прямо перед темной фигурой.

Маска была на месте. Кроме глаз, ничего не видно. Да и глаза за слоем кисеи виделись нечетко.

 - Кто вы? – спросил Гамаш.

Спросил спокойно, по-доброму. Словно завел дружескую беседу. Словно случай для беседы представился обычный.

Нет необходимости нагнетать обстановку. Для этого будет время позже, если потребуется.

Но фигура оставалась молчаливой и недвижимой. Не по стойке смирно, настолько деревянной она не была. Но была в ней какая-то уверенность, чувство превосходства. Словно незнакомец не просто принадлежал этому месту, но и владел им.

Гамаш подозревал, что эта авторитарность проистекала, скорее, от черной мантии и молчания, а не от самого человека.

И снова его поразило, насколько молчание эффективнее слов. Если цель - сбить человека с толку. Но он не мог позволить себе роскоши молчания.

 - Зачем вы здесь? – спросил Гамаш. Сначала по-французски, потом по-английски.

Подождал. Десять секунд. Двадцать. Четверть минуты.

*   *   *

В бистро Мирна и Габри наблюдали сквозь окно, как двое на лугу смотрят друг на друга.

 - Хорошо, - сказал Габри. – Арман от него отделается.

 - Кто это такой? – спросила Мирна. – Он был на вашей вчерашней вечеринке.

 - Знаю, но понятия не имею, кто он. Оливье тоже не знает.

 - Закончили? – спросил Антон, новый мойщик посуды и помощник официанта.

Он потянулся за тарелкой Мирны, на которой оставались лишь крошки. Но рука его замерла. Как и все остальные, он уставился в окно.

Мирна посмотрела на Антона. Тот был новеньким, но очень быстро освоился. Оливье нанял его для мытья посуды и обслуживания клиентов, но Антон дал понять, что надеется получить место шеф-повара. 

 - Есть только один шеф, - поделился с Мирной Антон однажды, покупая в ее магазине старинные кулинарные книги.  – Но Оливье нравится представлять все так, словно их может быть целая прорва.

Мирна рассмеялась. Очень похоже на Оливье. Всегда старается произвести впечатление, даже на тех, кто его отлично знает.

 - А предпочтения у тебя есть? – спросила она, выбивая чек на старом кассовом аппарате.

 - Мне нравится канадская кухня.

Она внимательно посмотрела на его. Около тридцати, решила она. Не в том возрасте, и чересчур амбициозен, чтобы быть просто помощником официанта. Кажется, хорошо образован, а еще отлично одет. Атлетически сложен. Темные волосы коротко стрижены по бокам и длиннее на макушке, а челка падает на лоб, что делает парня значительно моложе, чем он есть на самом деле. 

Определенно, красавчик. И к тому же начинающий шеф-повар.

Будь она на двадцать лет моложе…

Девчонкам свойственно мечтать. Она и мечтает.

 - Канадская кухня? Что это такое?

 - В точку! – улыбнулся Антон. – Никто точно не знает. Думаю, что это нечто, рожденное именно на этой земле. И на этих реках. Тут так много всего. Мне нравится кормить.

Он произнес это с интонацией вуайериста, сознавшегося: «Мне нравится наблюдать».

Мирна рассмеялась, зарделась и запросила доллар за обе книги.

И теперь Антон, ссутулившийся над их столиком в бистро, уставился в окно.

 - Что это такое? – шепотом спросил он.

 - Ты не был вчера на вечеринке? 

- Был, но проторчал весь вечер на кухне. Не выходил.

Мирна перевела взгляд с темной фигуры за окном на молодого человека. Вечеринка буквально за дверью, а он застрял на кухне, моя посуду. Сюжет словно из викторианской мелодрамы.

Как будто прочитав ее мысли, он улыбнулся.

 - Я мог бы выйти, но не особо понимаю в вечеринках. А вот кухня – это как раз по мне.

Мирна кивнула. Она понимала. У каждого из нас есть место, где не просто комфортно, но там чувствуешь себя на своем месте. Для нее это книжный магазин. У Оливье есть бистро. У Клары – ее мастерская.

У Сары - пекарня. А у Антона - кухня.

Но иногда этот комфорт иллюзорен. Маскируется под убежище, в то время как является тюрьмой.

 - Что он говорит? – спросил Антон, сев за стол и показав в сторону Гамаша и темной фигуры.

*   *   *

 - Может быть, я чем-то могу вам помочь? – спросил Арман. – Или вы с кем-то хотите поговорить?

Ответа не последовало. Ни ответа, ни жеста. Только легкий парок от дыхания.

Признак жизни.

Существо было устойчивым, как длинный шлейф дымка из трубы паровоза, мчащегося вперед.

 - Меня зовут Гамаш. Арман Гамаш, – он помолчал мгновение. – Я глава Сюртэ-дю-Квебек.

Ему показалось или взгляд дернулся? Существо взглянуло на него и моментально отвело глаза к бистро?