Стеклянные крылья

Йеппе помотал головой.

Она нетерпеливо вздохнула:

– Что от меня нужно?

– Нужно время. Возможность работать спокойно. Что ты чем-нибудь займешь прессу и начальство, а я пока раскрою дело.

Комиссар не сводила с него глаз.

Йеппе старался вести себя как можно спокойнее, стоя посреди кабинета, между ее удочками и фотографиями внуков. Она долго на него смотрела, ничего не говоря. Затем снова надела очки.

– У вас сутки. Прости, Кернер, но я вынуждена показать начальству и прессе, что мы относимся к делу серьезно. Не хочу говорить как героиня американских детективных сериалов, но если завтра к обеду дело не сдвинется с мертвой точки, я передам его Томасу Ларсену. Закрой за собой дверь.

Глава 19

Эстер де Лауренти открыла дверь квартиры и удивилась тишине в прихожей. Она поставила пакеты с продуктами и замерла, не сняв верхней одежды. Если мопсы побыли одни дома хоть час, то бегут навстречу, лают и пускают слюни. Сейчас в квартире было пусто и тихо. Слишком тихо.

– Докса! Эпистема! Вы где?

Она закрыла входную дверь. Издалека до ушей донеслись тихие царапанье и писк. Она пошла на звук, не обращая внимания на мокрые следы, тянувшиеся за ней.

В глубине квартиры – в комнате Грегерса, дверь была закрыта. Как обычно. Звук шел оттуда.

– Докса! Эпистема!

На ее зов из-за двери ответила какофония безудержного лая. Она побежала и открыла дверь, и собаки выбежали навстречу, стали прыгать на нее – Эстер чуть не упала. Она села на колени, стала успокаивать их, гладить, а внутри нарастала тревога. Когда она выходила в магазин, собаки проводили ее до двери. Закрывая дверь, она прощалась с ними и пообещала долгую прогулку после обеда.

У Грегерса они могли оказаться только по одной причине. В ее отсутствие в квартире кто-то побывал.

Эстер медленно встала. У кого, кроме нее самой и Грегерса, есть ключи? У их уборщицы? Но она на весь октябрь уехала в Польшу.

Она медленно вернулась в прихожую. В квартире кто-то есть? Все как обычно. На кухне небольшой беспорядок: в раковине – посуда, на столе – почта и ящик овощей, все нужно разложить по местам. Эстер стала медленно оборачиваться. Если ты сам аккуратен, тебе проще понять, что кто-то рылся в твоих вещах. Она перенесла пакеты на кухню, повесила плащ на крючок и принесла тряпку – вытереть пол. Где стали бы искать ценные вещи?

Кошелек у нее в сумочке.

Она всегда хранила наличные в сумочке в прихожей. Немного, но на непредвиденные расходы хватит. А на столике рядом с крючками лежала запасная связка ключей. Только теперь их не было.

Эстер поднимала газеты и рылась в вазах, заглядывала под стол и за него. Ключи пропали.

Сумочку она нашла на крючке. По крайней мере она была на месте. Выйдя за покупками, Эстер оставила дома и ее, и кошелек – только сунула в карман банковскую карту. Кошелек лежал в сумочке. Слава богу.

Во вторник утром она сняла четыре тысячи крон – на парикмахерскую и блошиный рынок, который будет в выходные на Блогордс-пладс. В целом она предпочитала расплачиваться наличными.

Эстер открыла кошелек. Там лежали горстка монет и две смятые купюры по сто крон. Ее обокрали.

У нее скрутило живот. Ален.

Отшвырнув кошелек, Эстер закрыла лицо руками. Ее охватил стыд. Он ей врал, он ее использовал. Как она могла подумать, что все еще привлекательна – старая сморщенная тетка?

Эстер била себя по лбу. Дала волю слезам, сотрясавшим ее старое глупое тело, а собаки крутились у ног, непонимающе поскуливая.

Вытерев щеки, она поняла, что нужно сменить замок и проверить, не взял ли он еще что-то. Он думает, она слишком гордая, чтобы заявить на него в полицию, но ему стоило быть поумнее. Она позаботится, чтобы его выкинули из квартиры – он и переехать толком не успеет.

Эстер снова обошла квартиру. Картины на стенах. Вазы на своих местах. Он рылся в ящиках – это она заметила, – но не нашел ничего, кроме старых счетов и ее блокнотов. Когда-нибудь они будут стоить денег, надо было ему сообразить их украсть, думала она, тщетно пытаясь вернуть почву под ногами. Ценные бумаги – в банковской ячейке, серебро – тоже. Видимо, он унес только наличные.

Она села за компьютер и вызвала слесаря. Затем вбила в поисковик имя Алена Якольбе. Никого не нашлось – в том числе концертирующих пианистов.

Эстер пошла на кухню, откупорила бутылку шираза и налила себе бокал красного вина. Надо же как-то отойти от квантовой механики личной жизни, раз она, взлетев, рухнула в подвал.

Она вернулась к компьютеру с бокалом. Как найти информацию о человеке, если не знаешь его настоящее имя?

Эстер пила, чтобы алкоголь успокоил расшатанные нервы. Что она о нем знала? На самом деле. Что он француз?

Не факт. Сама она не говорила по-французски, а в какой-то момент, видимо, обманулась – из-за акцента и французских ласковых слов. Он знает «Богему», любит готовить. А Грегерс утверждал, что видел его в гриль-баре на Нёрреброгаде. А он ведь только переехал в их дом.

Она выпила еще. Стало чуть легче.