Стеклянные крылья

Докса и Эпистема нетерпеливо лаяли. Скоро ей придется их вывести. Сначала надо заставить себя думать о чем угодно другом, только не об Алене. Из-за предательства ее обожгло стыдом, она боялась, что ноги ее не выдержат. Эстер поставила пластинку, но тут же выключила, едва из колонок полилась музыка. Написала Йеппе Кернеру, что Грегерс выздоравливает. Она подумала, не принять ли ванну, но отказалась от затеи из-за перспективы увидеть в зеркале обнаженное тело. Снова села за компьютер и открыла сайт газеты «Политикен».

Эстер читала о дорожной инфраструктуре, футболисте, который получил травму и прилетит домой из Италии, и о скандале с сетью обувных магазинов, снявшей шовинистскую рекламу. Фразы просто перетекали с экрана в голову – эффект такой же, как у вина. Накатила приятная бесчувственность.

Жертвам убийств, найденным в фонтанах, посвящались целые колонки – писали о служебных собаках, грузовых велосипедах и неизвестных сотрудниках интерната. Слова расплывались перед мокрыми глазами.

Эстер выключила компьютер и достала собачьи поводки. Надо брать себя в руки! Бывают проблемы похуже, чем у нее.

* * *

– Там написано, зал H? Он должен быть где-то здесь.

Йеппе указал на длинный коридор спортивного центра в Грёндале – в нем разместились площадки для сквоша, танцевальные залы и боксерские ринги – и стал искать таблички с названиями залов. Довольно унылые бетонные стены прикрывали зеленые растения и деревья – попытка создать ощущение уюта и оживить пространство. Не сказать чтобы там не хватало жизни. В экраны мобильных телефонов смотрели стайки подростков, те, кто постарше, пили кофе в кафе, со всех сторон доносились радостные детские вопли.

Судя по висевшему в холле расписанию, тренировка по гимнастике проходит по четвергам, с 17:00 до 18:00, в зале H, а по словам Лисбет Рамсгорд, именно там полиция найдет Бо – он приведет на занятие младшую дочь. Она поняла, что его увезут в полицию, и обещала договориться, чтобы после тренировки дочь пошла домой к подруге, а Лисбет заберет ее, когда сама приедет в Копенгаген. Тем не менее Йеппе было неловко.

Пока он шел по коридору к залу H с Фальком и двумя полицейскими в форме, идея вот так забрать человека – на глазах у десятилетней дочери, ее друзей и их родителей – казалась все менее и менее удачной. Но Йеппе пришлось идти на решительные действия, и он больше не мог, как обычно, принимать во внимание всех окружающих.

Разговоры в коридоре смолкли, люди поднимали глаза на их маленькую процессию. За спинами с любопытством перешептывались.

В зале H были разложены маты, стояли гимнастические бревна и большие батуты – дети десяти-двенадцати лет по очереди тренировали равновесие, делали растяжку и обратное сальто. В зале пахло потом, чистящими средствами и бананами, которые дети приносили с собой; над всем этим играл летний хит – мелодия в ритме сальсы.

На трибуне вдоль одной стены сидели наблюдающие за детьми родители и младшие братья и сестры. Йеппе сразу увидел Бо Рамсгорда. Сидя с рюкзаком на коленях, он смотрел, как дочь учится делать прыжок с винтом. Маленькое, хрупкое тело едва успевало перевернуться в воздухе, но она не сдавалась. Прыгала снова и снова, а сосредоточенное личико время от времени бросало тревожный взгляд на трибуну. Большинство родителей переговаривались, но Бо Рамсгорд смотрел только на дочь.

Он походил на самого обычного отца – кудрявого, в дешевой ветровке, – отца, который водит дочь на гимнастику и считает ее талантливее всех. А возможно, он отец, который не способен простить систему за то, что она подвела его хрупкую старшую дочь?

Бо Рамсгорд обернулся и уперся в них взглядом. Йеппе заметил: Рамсгорд тут же понял, что они пришли за ним, и идти с ними добровольно не собирался. Он бросил взгляд на дочь, словно прикидывая, успеет ли снять ее с батута и убежать, прежде чем его схватит полиция. До батута далеко, он очень высокий – бой заранее проигран. Он поднялся – стоял, словно раненое животное, переводя взгляд с батута на полицейских.

– Здравствуйте, Бо, мы хотели бы… – Йеппе больше не успел ничего сказать, его перебили.

– Я с вами не пойду. Я с дочкой, одумайтесь! – Говорил он тихо и сердито. – Могли бы позвонить!

– С дочкой побудет ваша жена, можете идти с нами. Тихо и спокойно.

Уголком глаза Йеппе увидел, что на матах и батутах все замерло. Дочь Бо Рамсгорда замерла, глядя на отца большими испуганными глазами. На них смотрели все. Йеппе заговорил еще тише.

– Нет повода усугублять…

Над головой Йеппе просвистел рюкзак. Бросок снизу – Йеппе видел его и успел увернуться. А вот от удара в грудь – нет. Злость придала отцу девочки сил, и Йеппе чувствовал, как у него перехватывает дыхание.

– О чем вы думаете?

Йеппе выпрямился и встретился с бешеным взглядом отца девочки. Пока к ним приближались сотрудники полиции, Бо Рамсгорд осознал, что перешел черту.

Он побежал.