Стеклянный ангел

Он решил, что они поедут к ней на квартиру, но через пару поворотов она выехала на проспект, ведущий к загородному шоссе.

Он не стал ничего спрашивать, пусть будет, как она хочет. Ему было очень хорошо ехать вот так рядом с ней, чувствовать запах ее духов, касаться ногой ее колена и иногда, поворачивая голову, видеть ее профиль.

Она сосредоточено смотрела на дорогу и, чем дальше они отдалялись от города, тем больше набирала скорость.

— Лонжа — это веревка, — неожиданно сказала она.

— Что? — удивился он.

— Лонжа — это веревка. Для страховки. Используют воздушные гимнасты в цирке.

— И что, это относится к делу о стеклянных ангелах?

— Относится, — сказала Жанна, — в одном из случаев на месте преступления обнаружили кусок веревки, которой был задушен потерпевший. Обычно никаких следов убийца не оставлял, кроме фигурки ангела. Но в этот раз его спугнули, и он не успел снять веревку с шеи. У Семена друг один есть — он в детстве в цирковой школе занимался, вот он и подсказал, что гимнасты используют такую веревку для страховки. Но это только предположение…

— В каком случае? — спросил Миша.

— В случае с Боровиковым.

— Ясно, — сказал Миша и подумал о том, что он-то знает, кто спугнул убийцу. Соседка, которая вышла на лестничную площадку, чтобы позвать мальчика-инвалида. Говорить об этом Жанне или подождать? Пожалуй, лучше повременить с этим. Так не хочется портить эту близость, это очарование, это счастье просто быть рядом с ней.

— Почему ты все-таки рассказала мне? Ты ведь запретила Решетникову?

— Ничего я ему не запрещала, просто хотела сама рассказать. Семен вечно все путает. Ты ведь сам видел, в каком он иногда бывает состоянии.

— Может, есть еще какая-нибудь информация? Мне бы пригодилась.

— Пока ничего нового нет, кроме того, что я тебе уже рассказала. Появится, сообщу, если, конечно, не передумаешь.

— Не передумаю.

— Хорошо. Только давай не будем больше об этом, ведь сегодня мой день рождения.

— Не будем, — сказал Миша и отвернулся к окну.

У нее сегодня день рождения… И зачем нужно было приглашать эту кучу народа? Могли бы провести этот день вместе, только вдвоем. Еще эта злосчастная корзина от этого С.Я. Зандера, черт бы его побрал. И жалкий увядший букет, ненужный Жанне, как и сам Миша.

Через некоторое время Жанна свернула с шоссе на какую-то проселочную дорогу, потянулись темные поля, где-то в самом конце которых расплывались, дрожа, пятна желтых огней, которые все приближались, пока машина, наконец, не въехала в какой-то поселок или деревню.

Здесь Жанна скинула скорость, и они медленно двинулись по, видимо, центральной улице вдоль темнеющего ряда домов с мерцающими проблесками желтых окон.

Доехали до самого конца улицы, потом поднялись в гору. Пару раз машина пробуксовывала, и Миша переживал, что встанут. Но все обошлось, Жанна оказалась отличным водителем. Здесь стоял небольшой, крытый черепицей, отливающей красным в матовом лунном цвете, дом, с трех сторон огороженный невысоким дощатым забором, а четвертой стороной глядящий на лес, уходивший остроконечной громадой куда-то в стылую темноту.

Жанна остановила машину у самых ворот.

— Ну что пойдем? — спросила негромко.

— А где это мы? — отозвался Миша.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу. Жанна вышла из машины, толкнула незапертую калитку и исчезла в темноте, окружавшей дом.

Миша заторопился следом.

Жанна стояла на крыльце и отпирала замок, висевший на тяжелой деревянной двери. Дверь тихо заскрипела, пропуская их в дом.

— Осторожно, — сказала Жанна, — не споткнись. Здесь порожек высокий.

— А свет нельзя включить? — поинтересовался Миша, которому как-то не по себе стало в этой темени, в незнакомом месте.

— Здесь нет электричества, — ответила Жанна, — дай мне руку.

Она крепко сжала его ладонь и повела куда-то в темноту комнат.

— Подожди, я свечи найду.

Жанна отпустила его руку, и Миша остался стоять один. Ему совершенно ничего не было видно, и это было странное ощущение, словно погружение во что-то черное, беззвучное.

Раздался щелкающий звук, это Жанна зажгла свечу от зажигалки. Комната осветилась слабым колеблющимся светом.

— Иди сюда, садись.

Миша присел на край широкой, стоявшей вплотную к бревенчатой стене, кровати.

— Куда это ты меня привезла?

— Не нравится? Хочешь, вернемся в город?

— Нет, нет, нравится. Только здесь как-то темно и холодно.

— Я сейчас камин затоплю. Здесь отличный камин, и дров сколько угодно.

Через десять минут запылали, потрескивая дрова, приятно запахло дымком.

— И все-таки, где мы?

— У меня дома, — просто ответила Жанна.

— Я думал — твой дом на проспекте Чкалова.

— Нет там служебная квартира, а здесь мой дом.

— Это дом твоих родителей?

— Нет, это мой дом. Купила этим летом.

— Купила? Странная ты… Я совсем тебя не знаю.